Сердце Абриса - Марина Ефиминюк Страница 21

— Принести, пожалуйста, приборы.

— Я Питер, — не унимался парень, потом указал на взрослого мужчину, сидевшего напротив:

— Вот он Алек. Это Буз, а тот бородатый тип…

— Лерой! — перебила я перечисление имен. — Лерой Харрис. Теперь я могу поесть?

— Приятного аппетита, — ухмыльнулся он, протягивая ложку.

— Оставь себе. Не уверенна, что ты ее не облизал.

Я дождалась, когда мне подадут чистые приборы и принялась есть. Под перекрестьем чужих взглядов руки казались ужасно неловкими, а каша вставала в горле комом. Для человека, закаленного университетской трапезной, я была слишком чувствительна к чужому, пусть нежеланному, вниманию.

Неожиданно столовая взбурлила, атмосфера как будто изменилась. Только-только народ спокойно разговаривал, как вдруг страшно напрягся. Не сдержав любопытства, я оглянулась и обнаружила приближавшегося Кайдена. В руке он держал металлический термос. Следовало отвернуться и продолжить завтрак, но я смотрела, как завороженная. Хищная грация, расслабленные движения, холодный взгляд — абсолютно все заставляло меня цепенеть.

Не потрудившись поздороваться, он занял пустующее место рядом со мной. С непроницаемый видом забрал чашку с кофе и поставил термос. На металлическом боку артефакта поблескивала руна «тепло».

— Травяной чай, — коротко объявил нежданный гость.

— Спасибо, — пробормотала я и попыталась отвернуть крепко закрытую крышку.

— Давай, помогу.

Кайден забрал термос и легкостью открыл. Из сосуда, сохранявшего тепло или холод, в зависимости от того, какую руну пробуждали, шел ароматный, пахнущий мятой дымок.

— Пей осторожно, — последовало предупреждение. — Он горячий.

Видимо, появление Кайдена в общей столовой было явлением редким, не сказать единичным. Разговоры стали тише.

— Питер? — кивнул он достававшему меня парню. — Как продвигаются дела с моим заданием?

— Отлично, господин Вудс, — смешался тот, явно оказавшись безоружным перед неожиданным вопросом. — Скоро все будет готово.

Кайден только кивнул и прихлебнул остывший кофе. Думаю, напиток был на вкус дрянью, вряд ли простых работников в замке потчевали чем-то особенным, но он даже не поморщился. Теперь под прицелом чужих любопытных взглядов мы оказались вдвоем, и я могла поспорить, что уже днем по замку поползут грязные сплетни. Наверное, только личная метка, сверкающая у меня во лбу, могла определеннее сказать окружающим, что выскочка-самоучка находилась под крылом наследника клана. Или же была его любовницей.

И я совершенно не удивилась, когда стражи, появившиеся в столовой по мою душу, обратились именно к Каю:

— Господин наследник, главный артефактор хочет видеть девушку.

— Передайте, что мы будем через полчаса.

Но я уже поднялась, от поспешности уронив лежавшую на коленях салфетку.

— Сядь и доешь, — приказал он, кивнув на стул. — Не помню, чтобы Барнаби, вообще, просыпался в такую рань.

— Наелась уже.

— Ладно. — Он встал из-за стола с таким видом, словно присматривал за непослушным дитя и порядком утомился от бесконечных капризов. Спорить на людях не стала. Чувствуя на себе взгляды окружающих, спокойно вышла из столовой, а когда дверь закрылась, то остановила Кайдена, подергав его за рукав (и впрямь, как ребенок). Учитывая, что он был выше меня на целую голову, пришлось смотреть снизу вверх:

— Господин Вудс, вы с утра никуда не опаздываете?

Намеки он понимал без подробных объяснений.

— Не пожалеешь, госпожа артефактор? — В глазах светилась ирония. Было понятно, что бесплатный запас доброты подошел к концу, и стоило хорошенько подумать, что я предложу в обмен на очередную услугу, а в том, что услуга потребуется, мы оба не сомневались.

— Я уже вполне взрослая девочка.

— Тогда удачи, вполне взрослая девочка, — усмехнулся Кайден уголком рта, кивнул охране и направился в противоположную сторону.

— Вас ждут, — напомнили охранники, думаю, меня не тащили под локотки только из-за наследника.

Кабинет главного артефактора оказался поистине огромным, а потому громоздкая темная мебель и тяжелые книжные шкафы, ломившиеся от фолиантов, выглядели уместными. В окна лился утренний прозрачный свет, отчего помещение казалось наполненным воздухом. Магия любила свободные пространства, высокие потолки и тишину, а в кабинете было тихо, несмотря на то, что помимо мужчины средних лет, сидевшего за дубовым письменным столом, меня ждали еще пять человек. Одним из них оказался Питер. Похоже, он знал дорогу к главному артефактору покороче.

— Проходи, — велел мне хозяин кабинета и указал на стул с высокой спинкой посреди комнаты. Не пререкаясь, я села.

На краю стола на подставке стояла сфера такая же, как та, что была разобрана в доме у Роя. Невольно я поймала себя на мысли, будто попала на собеседование в университете, и меня собирались экзаменовать придирчивые профессора.

— Значит, тебя зовут Лерой Харрис? — вымолвил Барнаби. Внешности он был неприметной: худое лицо, глубокие носогубные складки, кустистые брови и темные ледяные глаза — мимо такого пройдешь в толпе и не заметишь. В руках он с нарочитой небрежностью вертел мое стило.

— Как обращаться к вам? — ответила я вопросом на вопрос и сделала вид, будто не заметила недовольства зрителей.

— Господин главный артефактор. Говорят, что ты сама научилась создавать темную магию?

Я пожала плечами. Вопрос был риторическим и являлся простой прелюдией.

— Вскрой, — бросил он, кивнув в сторону сферы.

— Не хочу.

Это стоило сказать хотя бы для того, что бы увидеть, как на секунду от возмущения у противника приоткрылся рот. Мы оба понимали, что у него не было права мне приказывать.

Я встала со стула.

— Если на этом все, то верните стило, мне надо работать.

— В этом замке собрались лучшие артефакторы северных долин, — нехорошо усмехнулся Барнаби и махнул рукой в сторону несколько оторопевших свидетелей скандального разговора. — Как я могу оскорбить гениев магии, допустив в свою мастерскую дилетанта?

Между нами повисло долгое молчание.

— Иди, — небрежно отослал он меня взмахом руки. Стало ясно, что после столь оглушительной дерзости двери артефакторной сокровищницы Вудсов передо мной навсегда закрылись.

— Сорок шесть, — назвала я точное количество рун, использованных в изготовлении замка, привязавшего Роя к дому.

У Барнаби вытянулось лицо, ведь человек, ничего не смыслящий в артефакторике, да и смыслящий, вообще-то, тоже, не всегда смог понять в мешанине знаков их точное количество.