Сердце Абриса - Марина Ефиминюк Страница 20

Я проснулась резко, будто кто-то хлопнул над ухом в ладоши. Открыла глаза и не сразу сообразила, где нахожусь, и сколько времени. Часов в комнате не было. Ночью я не озадачилась тем, чтобы закрыть шторы, и в комнату струился прозрачный свет, словно старивший мебель и дорогую ткань на стенах. К утру тепло, накопленное в спальне за день, окончательно иссякло, а тонкое одеяло не спасало от тяжелого холода.

Почему же в Абрисе вечно было так холодно?

Смирившись с тем, что сон уже не вернется, поднялась. Из любопытства посмотрела в окно и почти ничего не увидела. Крепостную стену и внутренний двор затягивал густой молочный туман, словно Белый дворец ночью переместился в междумирье.

Пока в ванну наливалась горячая вода, я проверила полку под раковиной, надеясь отыскать банные принадлежности, но ничего кроме полотенца и ополовиненной баночки с зубным порошком не имелось, да и те, похоже, оставил последний гость. Ужасно хотелось вымыть голову и оттереть дорожную пыль, кажется, въевшуюся в кожу, но пришлось без особого вкуса помокнуть в горячей ванной. Может, не помылась, зато точно согрелась. Почистила зубы пальцем, больше рассыпав порошок, чем втерев в десны.

Кое-как завернувшись в полотенце, на цыпочках по ледяному полу я добралась до двери и остолбенела, обнаружив в комнате горничную в сером неприметном платье. Она сноровисто заправляла кровать и даже бровью не повела, когда в спальню ввалилась обнаженная девица.

— Мне приказано проводить госпожу артефактора на завтрак, — объявила служанка сухим, как столетняя баранка, голосом с незнакомым акцентом, и разгладила невидимую складочку на шелковом покрывале.

— А мне надо одеться, — намекнула я, что было бы неплохо остаться наедине с кроватью, зеркалом и отражением в нем.

— Конечно. — Она вышла, но прежде чем тихонько закрыть дверь все-таки бросила на меня единственный короткий взгляд, полный любопытства.

Есть хотелось, до темноты в глазах, и собиралась я, как лицеист, проспавший вступительный экзамен. Быстро, всполошено, делая кучу совершенно ненужных движений. Путаясь в штанинах, натянула серые лосины. Не с первого раза справилась с пуговицами на рубашке. Пальцами расчесала спутанные несвежие волосы и завязала в хвост. Несколько прядей моментально выпали из ленты, но было не до красоты. Вообще, весь мой вид кричаще не соответствовал аристократическому замку. Портки слишком обтягивали, рубашка почти не прикрывала бедра, и вместо туфель я была обута в босоножки. С другой стороны, повезло, что, вообще, смену одежды и белья прихватила.

— Пойдем? — вышла я в коридор.

Горничная протянула ключ и предложила:

— Закроете замок или зажжете запирающую руну?

Безусловно, руну, нанесенную в центр двери, было пробудить несложно, но проблема состояла в том, что абрисские ведуны не умели колдовать без стило, в отличие от светлых магов. С непроницаемым видом я забрала ключ и два раза провернула в замочной скважине.

Служанка шла быстро, заставляя меня нестись едва ли не вприпрыжку, небрежно роняла объяснения, какую гостиную мы минули, и возле чьего портрета не остановились. Складывалось впечатление, что она специально заостряла внимание на заметных предметах, словно ставила флажки, что бы чужачка не заплутала, возвращаясь обратно. Если так, то усилия горничной пропали впустую, я запуталась и перестала различать богато обставленные гостиные сразу после третьего поворота.

— В замке просыпаются рано. Завтрак в семь утра, — объявила она.

— А сколько сейчас времени? У меня в комнате нет часов.

— Время завтрака, — последовал сдержанный ответ.

— Как тебя зовут? — резко спросила я.

От неожиданности горничная затормозила. Она испуганно глянула на меня, а потом опустила голову.

— Меня зовут Ирма, госпожа артефактор.

— Лерой. — Я протянула руку.

— У нас не принято… слугам…

— А у нас принято представляться, когда с кем-то знакомишься. — Я насильно схватила ее холодную, шершавую ладонь и крепко пожала. — Будем знакомы, Ирма? Тебя приставили следить за мной, так ведь? Тогда можно попросить принести в комнату щелок и мыльную пену для волос. Очень помыться по-человечески хочется.

Губы девушки были крепко сжаты, но уголки все-таки дернулись от едва сдерживаемой улыбки.

— К слову, я тут тоже вроде служанки, — вздохнула я, отпуская руку новой знакомой. — Только мне денег не платят.

До столовой мы дошли в молчании. Ирма открыла передо мной дверь в просторный зал с огромным камином и светлыми стенами. За длинным сервированным столом практически не осталось мест.

— Здесь проходят трапезы у артефакторов, алхимиков и знахарей. Слуги едят в другом здании.

— Угу.

Судя по всему, девушки в этой столовой тоже не ели, а только прислуживали. Мне придется завтракать, обедать и ужинать в огромном зале, полном мужиков. Приятного аппетита, тихоня Лерой.

— Спасибо, Ирма, — улыбнулась я хмурой проводнице, но только хотела отойти, как она меня остановила.

— Госпожа, скажите, запах, какого мыльного щелока вам нравится? Лавандовый, яблочный…

— Запах того щелока, который тебе не придется самой варить, — перебила я горничную. И мне не показалось, она действительно снова едва-едва не улыбнулась.

Места в столовой были распределены давно, и новеньким приходилось пристраиваться абы куда. Я решительно шагала к свободному месту и делала вид, будто меня вовсе не беспокоило, что мужчины выразительно прекращали и жевать, и говорить, стоило пройти мимо.

— Отличная задница, — ухмыльнулся кто-то вслед.

— Не поперхнись от зависти, — сухо парировала я, хотя мысленно прокляла неприлично обегающие портки, и скользнула на свободный стул.

Шустрая служанка поставила передо мной глубокую тарелку с молочной овсяной кашей и налила в чашку кофе, от запаха которого хотелось сморщиться. Однако ложка, только-только лежавшая на салфетке, испарилась.

— Это ты? Девочка-самоучка? — заставил меня повернуться сосед справа.

Он держал утащенную ложку и самодовольно ухмылялся. Четыре года учебы на артефакторном факультете доказали мне, что мужчины, порой, сплетничали и злословили похуже женщин. А еще очень любили помериться длиной, величиной и идеальной формой всего, что можно было сравнить или измерить.

— Как твое имя, светлая феечка? — приставал он.

Сердце испуганно екнуло. Некоторое время я смотрела в темно-карие, похожие на переспелые вишни глаза насмешника, пытаясь разгадать, не прячется ли за шутливым прозвищем тонкий намек на толстые обстоятельства, но, похоже, сосед просто пытался издеваться. Я отвернулась и остановила проходившую мимо прислужницу: