Мельранский резонанс - Ясмина Сапфир Страница 21

Казалось, я помолодела вдвое и только-только повзрослела, ощутила истинный вкус взрослой жизни.

Оранжевые мостовые поблескивали, будто намокли.

Несколько минут мы с Расом просто шли рядом, шаг за шагом проникаясь близостью друг друга. И, наконец, покинув больничную территорию, замедлились, выдохнули, будто зажили другой, новой жизнью. Чудилось – я вырвалась из плена, могу бежать на все четыре стороны.

Рас приобнял за талию – настолько естественно, словно всегда только так и делал. Как же это было здорово – чувствовать его твердую руку, поддержку, тепло! Сейчас, в эту минуту, как никогда верилось – все у меня закончится прекрасно. И Свангард Лимраньи больше не получит ни шанса превратить Милану Залалатдинову, женщину без гражданства, в личную собственность.

«Именно так, Милана», – раздался в голове приятный, бархатистый голос Раса. Я подняла на него глаза, и мельранец просиял теплой улыбкой.

– Индиго общаются мысленно. Не сразу, может не сегодня и не завтра, но научишься и ты. Это просто, когда начинаешь ощущать телепатический канал, подключаешься к нему, – произнес все еще с хрипотцой, прочистил горло, но продолжил также: – Это наша столица, Милана. – Рас обвел рукой окружающий пейзаж. – Кардиллар, в переводе с древнемельранского, город сотен королей. Когда-то сюда съехались многие знатные семьи и заложили первые камни. В честь них, в качестве реверанса перед сильными мира сего, было решено назвать город именно так. И он ни разу не менял своего имени.

Столица бурлила, жила собственной суетливой жизнью.

Черные небоскребы сверкали в свете фонарей и витрин глянцевыми боками, словно хвастались. Огни ночного города радужными разводами ложились на голубой асфальт.

Деревья устремлялись в темноту звездного неба, будто соревнуясь в высоте с колоссами зданий.

Я воображала, что улицы города будущего наполнены инопланетниками – хвостатыми, рогатыми, с крыльями и плавниками. Но по широким проспектам сновали только мельранцы. Все, как на подбор, статные, красивые, они напоминали идеализированных, улучшенных «по всем статьям» землян.

Одевались местные очень по-разному. Одни – в привычные мне джинсы с футболками, каким-то чудом дожившие до этих лет, другие – чуть ли не в вечерние платья, фраки, костюмы с иголочки. А еще у мельранцев были удивительно яркие цвета волос. Золотисто-медовые, иссиня-черные, медно-каштановые. Янтарно-рыжих, пепельно-русых, блеклых шатенов я не заметила вовсе. Изумрудные, синие, как море, черные, словно дыры, фиолетовые и лиловые глаза местных казались ненастоящими, «подкрашенными» контактными линзами.

Рас заметил, как я кошусь на прохожих и, похоже, даже по-индиговски «поймал» мои мысли. Снова улыбнулся и пояснил:

– На Мельранию почти не допускают инопланетников. Только по особым приглашениям. Даже дипломаты, и те не всегда получают полетную визу. Поэтому в основном тут местные.

– Хм… Чувствую себя элитой Галактики, – усмехнулась я.

Рас мягко погладил меня по спине и неожиданно ласково произнес:

– Ты и есть элита. Для меня так точно.

От этих слов в животе потеплело, колени ослабели. Захотелось прижаться к мельранцу – крепко-крепко, ощутить его объятия и забыться в них. Коснуться губами жесткой линии рта, такой яркой, манящей, зарыться пальцами в густые светлые волосы.

Рас напрягся, тяжело задышал, слово чувствовал в унисон.

Еще некоторое время мы просто шли куда-то, остро ощущая близость друг друга, наслаждаясь ей…

И лишь когда я привыкла к тому, что он рядом, что неравнодушен ко мне, мир вокруг снова ожил, привлек внимание. И немедленно ответил нам тем же.

Почти все прохожие откровенно косились на нас, изучали, удивлялись.

Особенно женщины, особенно те, что одевались так, будто собрались на грандиозное торжество.

– Не нравится мне эта тенденция, – шепнула двум спутницам длинноногая брюнетка с высокой прической из множества кос. – Вначале они притащили индиго на Мельранию, чтобы те стали матерями наших дочерей и сыновей. А теперь начали на них жениться. И тон всегда задают Саркатта. Я понимаю, они самые передовые, влиятельные, богатые. Но чем им не угодили мельранки? Ясно же, что мы родовитей, благородней каких-то выскочек с Земли!

Золотистая блондинка чуть пониже ростом, с очень пухлыми губами поморщила нос и ответила:

– Это все Рейгард, отец Врастгарда. Это же он женился на той индиго. Ну, Елиссе.

– Ага! И вывел ее в свет как королеву! – слишком громко возмутилась третья их спутница, с волосами белыми, как снег.

В эту минуту я узнала о темпераменте мельранцев больше, чем хотелось бы. Рас осторожно отпустил мою руку, стремительно приблизился к сплетницам и сквозь зубы процедил:

– Вы что-то говорили о моей маме? Госпожа Жаккава, госпожа Вальсина и госпожа Фелиссия?

Девушки испуганно переглянулись, поклонились Расу так, словно только что не отзывались о семье Саркатта самым неуважительным образом.

– Рас… это все глупости, женская болтовня, – промямлила золотистая блондинка.

– Не думаю, что в ближайшее время вы посетите лучшие приемы Мельрании, – сверкнул глазами Рас, и, не дожидаясь ответа, вернулся ко мне.

Я застыла, глядя на него и не понимая – к чему такая резкость. Конечно, девушки перешли границы дозволенного, но и Рас отреагировал слишком уж бурно. Мельранки задели его маму, насколько я поняла, и отца тоже. Но…

Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. Я изучала красивое лицо спутника, ища на нем ответы и не находя раскаяния. Он нахмурился, поджал губы и молчал. И чудилось мне – мир вокруг изменился, стал неприветливым, даже враждебным.

Одиночество камнем навалилось на грудь. Я едва дышала. Было страшно признать, что Рас способен вот так грубо обращаться с девушками, пусть даже они не правы, сами напросились. Но даже представить, что вот сейчас он меня бросит, развернется и уйдет или молча доставит обратно в центр, казалось еще страшнее.

Сердце бешено колотилось, в ушах стучали молоточки, руки и ноги похолодели. Я не сводила глаз с лица Раса, а он медлил, не произносил ни слова, не смаргивал и не сглатывал, словно окаменел.

Несколько тягостных минут стоили мне остатков самообладания. Я глубоко вздохнула и нервно переступила с ноги на ногу.

Рас нахмурился сильнее, приблизился в один шаг, обнял и замер. Жаркое дыхание обожгло ухо, и все мысли выветрились из головы махом. Я и подумать не могла, что однажды испытаю нечто такое к мужчине, которого едва знаю, существу неведомой, загадочной расы. Мы еще немного помолчали, постояли – не двигаясь, не отрываясь друг от друга. Эмоции резко схлынули, ушли как вода в песок, и я ощущала странное, болезненное опустошение, на грани истерики или депрессии.

– Это эмоции индиго, Мила, привыкнешь, – неожиданно ласково, без тени обиды прошептал Рас. Напрягся, чуть дернулся, и я почувствовала, что он возбужден. Сильно возбужден. Мысли о том, прав мельранец или виноват перед незадачливыми подружками, окончательно испарились. Внизу живота стало горячо и томно. Я зарылась руками в волосы Раса, прильнула к нему, и по телу мельранца прошлась крупная дрожь.