Смертники - Олег Овчинников Страница 21

— Кто ты? — строго спросил он.

— В каком смысле?

— Кто ты? — не меняя интонации, повторил Михаил.

— Совсем свихнулся? Я — это я!

Видимо, этот малоинформативный ответ Столярова удовлетворил. Резким движением он отставил автомат и протянул Олегу руку.

— Давай.

Тот с опаской взялся за протянутую ладонь, медленно сел и спросил:

— Ты чего хотел-то?

— Уже не важно, — обронил Михаил. — Встать можешь?

Гарин осторожно подвигал головой, пригладил рукой волосы и только теперь заметил, что на нем больше нет «венца».

— Встану. Но не сразу, — признался он. — Голова немного кружится. Я не кричал?

— Нет. По мне, так ты просто спал. Только мимика была чересчур выразительной для спящего. А что ты помнишь?

— Ничего, — сказал Олег, но тут же поправился: — Пытки. Было что-то про пытки.

— Ясно… — По лицу Столярова, как обычно, невозможно было понять, что именно ему ясно. — Что-то еще?

— Может, и еще что-то снилось, но запомнилось только это. Гарин посмотрел по сторонам. Он сидел под открытым небом на берегу водохранилища. Входное отверстие водозабора, ставшего их убежищем на время выброса, виднелось метрах в десяти впереди. — Это ты меня вытащил?

— Я. Не было смысла терпеть эту вонь, когда выброс все равно закончился. Зато теперь дышится легко, как после грозы. — Михаил демонстративно сделал глубокий вдох. — Как будто воду в аквариуме поменяли. В смысле, воздух.

— Не только воздух. Аномалии тоже обновились. Теперь только успевай следить.

— Да я вроде слежу.

— Угу, — неопределенно буркнул Олег. — Тушку видишь? — Он указал рукой.

Шагах в пятнадцати от того места, где он сидел, у самой кромки воды лежал трупик небольшого зверька, определить породу которого не представлялось возможным. Труп напоминал первую самостоятельную работу начинающего таксидермиста, который сумел распотрошить животное, но не смог сшить чучело.

— Что это было? — спросил Столяров.

— Водяная крыса или тушкан, — пожал плечами Гарин.

— Я не о том. Это его выбросом так… вывернуло?

— Нет, выброс трупы не уродует. Это аномалия. Свеженькая.

— «Мясорубка»? — предположил Михаил. Олег ненадолго задумался и помотал головой.

— Нет. Ты же сам сказал: вывернуло. Это «изнанка». Она хуже.

— Чем хуже?

— На нее детектор не пищит.

— Действительно. — Столяров провел рукой по выпирающему карману. — Как же ее обнаружить?

— Разряженную — по такой вот вывернутой тушке, а действующую… Есть способ. Если приглядеться, трава внутри изнанки отбрасывает тень навстречу солнцу.

— А ночью?

Гарин поднял глаза на Михаила.

— Ночью лучше не гулять.

Он со стоном поднялся с земли и медленно заковылял в сторону изуродованного трупа.

— Ты куда это? — всполошился Столяров. — Идти-то сможешь? А рюкзак нести?

— Если повезет — да.

— В смысле? Ты куда вообще полез? Хочешь, чтоб и тебя вывернуло, как тушкана?

Не обращая на него внимания, Олег опустился на колени и подобранным с земли прутиком принялся рыться в траве рядом с трупом. Полминуты спустя он удовлетворенно кивнул:

— Повезло! — и заковылял обратно к Михаилу.

— Слушай, загадочный… — не выдержал тот. — Может, хватит? Вместо ответа Гарин разжал кулак.

— Смотри!

На его ладони Столяров увидел два одинаковых вытянутых камешка длиной чуть меньше мизинца, похожих на кусочки черного стекла или хрусталя.

— Что это? — спросил он.

— Повернись спиной — узнаешь, — улыбнулся Гарин.

— Что за детсадовские шутки, — проворчал Михаил, однако просьбу выполнил.

Олег быстро расстегнул боковой кармашек на рюкзаке Столярова и сунул в него один из найденных в траве камешков.

— Чувствуешь что-нибудь? — спросил он.

— Я так и знал, — сурово начал Михаил, но вдруг осекся. — Погоди. Ты у меня там что-нибудь вытащил? — Он недоверчиво подвигли плечами, подергал лямки рюкзака и даже пару раз подпрыгнул на месте. — Я как будто на Луне!

— Скорее на Марсе, — поправил его Гарин. — «Волчьи слезы». Если положить такую в рюкзак, его вес уменьшится примерно вдвое.

— Черт! — Столяров обернулся к товарищу и повторил. — Черт! Где ж ты раньше был! Мы могли бы взять «Гадюки» у пуховских шестерок. Мы могли бы взять еще гранат. Коньяку, наконец! А то я одну фляжку прихватил, а две пришлось оставить. Мы бы столько всего могли…

— Теоретически. Действие артефактов ослабевает по мере удаления от породившей их аномалии. Часа полтора, максимум два, и рюкзак будет весить, как прежде.

— Да… — опечалился Михаил. — Тогда надо двигаться. Хоть на пару часов почувствую себя марсианином.

Олег затягивал шнурок на горловине своего рюкзака, куда он положил вторую «волчью слезу», когда знакомый голос за спиной сказал:

— Привет, бродяги.

А второй знакомый голос добавил:

— Мне показалось, или кто-то здесь говорил о коньяке?

Гарин обернулся, не пытаясь взяться за автомат. У честных сталкеров принято здороваться с пустыми руками, а Митрич и Бодун производили впечатление честных сталкеров.

— Ну, привет, — отозвался Олег.

— А, близнецы-братья, — сказал Столяров. — Вы что, всегда вдвоем ходите?

Митрич и Бодун переглянулись и синхронно пожали плечами. Маскировочные халаты цвета болотной жижи и впрямь делали сталкеров похожими, как братья. Только капюшон у Бодуна был натянут до бровей, а у Митрича — откинут.

— Вы по наши души или так, по своим делам? — спросил Михаил.

— Мимо шли, — ответил Бодун. — Чего бы нам за вами гоняться? Да и вы вроде к баркасу направлялись. — Так что там с коньяком? — напомнил Митрич.

Столяров задумался ненадолго, а может, просто сосчитал про себя до десяти.

— Я готов обсудить этот вопрос по дороге к Янову.

— Сможете отвести нас на исследовательский пост? — спросил Гарин.

— Вижу, вы договорились наконец, — прокомментировал Бодун. — А что с Пухом?

— С Пухом… Земля пухом, — сказал Михаил.

— Ясно. — Бодун вздохнул и так выразительно уставился на новые ботинки Олега, что тому захотелось провалиться сквозь землю от неловкости. Хотя бы по колено.

— Земля пухом! — повторил Митрич, потом шмыгнул носом и придал лицу серьезное выражение. — Так, может, того? За упокой?