Монумент - Йан Грэхем Страница 21

В конце концов ярость Балласа померкла. Навалилась слабость. Он принялся размышлять о собственном будущем. Его будут судить за убийство. Если признают невиновным – он выйдет на свободу, но если осудят – смерть неминуема. Баллас принялся размышлять о казнях, известных в пределах Друина. Возможно, его повесят на площади Соритерата. Или положат на деревянную колоду – и палач в красной маске отсечет голову ударом топора. А хуже всего – казнь в клетке. Клетка эта, сделанная из толстых стальных прутьев, подвешивалась над городскими воротами, и заключенный в ней человек был обречен на медленное умирание от голода, ветра, дождей и морозов…

Загремел засов, дверь камеры отворилась. Священные стражи выволокли Балласа из тюрьмы и погрузили в повозку. Баллас гадал, куда они едут, пока в поле зрения не показались Храмовая площадь и высокая белая стена. Над ней возвышалась алая громада Эскларион Сакроса, четыре башни упирались в небеса…

– Вы везете меня в Сакрос? – оторопело пролепетал Баллас.

– Да, – был ответ.

– Вы… Вы ошиблись… Я убийца, да… то есть меня обвиняют в убийстве. Я не еретик. И убивал обычным кинжалом, а не магией.

– Тебя обвиняют в святотатстве, – отозвался страж. Он постучал по свитку, прикрепленному к поясу. – Вот обвинительный документ. Нам приказано перевести тебя в тюрьму Сакроса. Тебя не будут судить за убийство, поскольку твое преступление гораздо страшнее. Богопротивное преступление. Знаком тебе этот термин?

Баллас покачал головой.

– Блэк был Слугой Церкви, – сказал страж. – Уж не знаю, каким образом подобный человек приобрел такой статус, но Магистры сочли его убийство святотатством. Иначе сказать – покушением на свой авторитет. Это даже хуже, чем убийство священника. Если вина будет доказана, то вот твоя судьба.

Он кивнул на Дуб Кары, где все еще висели три исклеванные воронами головы.

– Мучительная смерть, – добавил страж. – Люди изобрели множество пыток, но говорят, что ни одна из них не сравниться с Дубом. Когда палачи прибивают голову к веткам, они выдирают душу из тела и…

– Выдирают? – переспросил Баллас. – И каким же образом?

– Ну, не знаю, – усмехнулся страж. – Может, с помощью ворон?.. Да не волнуйся. Скоро все узнаешь.

Они приблизились к Сакросу. Тяжелые темные ворота распахнулись, и телега въехала внутрь, грохоча колесами по мощеному двору. Стражи сняли Балласа с повозки, протащили по темному коридору, по лестнице и впихнули в тесную, скудно обставленную комнату. Здесь почти не было мебели – лишь несколько стульев и стол из необструганного дерева. Да еще свечи в бронзовых канделябрах.

Балласа усадили на стул. Стражи наблюдали за ним, отслеживая каждое движение и не снимая ладоней с рукоятей кинжалов. Медленно тянулось время. Баллас сидел тихо, слушая потрескивание фитилей и глядя, как медленно оплавляется воск.

А потом дверь открылась. И Баллас съежился от страха…

Благой Магистр был высок и широкоплеч. Еще не стар – лишь на висках волосы тронула седина. Баллас едва взглянул на него – и тут же отвел глаза. Смотреть на Магистра было чрезвычайно опасно. «Не бойся его, – шептал внутренний голос – это всего лишь человек. Такой же, как ты…» Но Баллас знал, что это не так…

Бесконечная, ничем не ограниченная власть делала Благих Магистров чем-то большим, нежели люди. Они были вершителями судеб Друина – и судьбы каждого человека. По их приказу людей предавали пыткам и казням – или превозносили до небес, осыпая милостями. И не было силы в Друине, которая воспротивилась бы их воле. Во всяком случае – силы земной…

Такие люди – Баллас отлично это знал – не отвечали ни перед кем. Они вершили суд по собственному разумению. И ныне он был целиком и полностью в их власти…

Допрос занял около часа. Годвин Мюртан знал, что бродяга, сидящий перед ним, обречен, что оправдания не будет. И все же Магистр стремился его понять и составить мнение об этом человеке.

Глаза пленника горели злобой. То был вечно голодный, вечно настороженный взгляд вора. Разумеется, злобу подхлестывала изрядная доля страха – но этого следовало ожидать. Простой человек не может оставаться невозмутимым, разговаривая с Магистром.

Было в нем что-то опасное. Мюртан пытался отыскать источник этого впечатления. Возможно, габариты – бродяга был так же высок, как Мюртан, и шире в плечах. А может быть, избитое лицо пленника. Оно было покрыто синяками, глубокая рваная рана пересекала лоб, всклокоченную бороду покрывали ошметки засохшей крови. Разумеется, Мюртан видел такое и раньше, но для большинства людей это было исключение из правил – а не норма. На бродяге же ссадины и кровоподтеки смотрелись абсолютно естественно. Словно его лицо нарочно для них создано…

Несмотря на страх, бродяга говорил спокойно. Ровным голосом он поведал обстоятельства смерти Блэка. Когда же Мюртан приказал стражам отвести пленника в тюремный подвал Сакроса – помедлил в дверях.

– Благой Магистр, – сказал он, – вы мне верите? Вы понимаете, что я невиновен? Что я не преступник? Я ни за что не стал бы убивать Слугу Церкви, но речь шла о моей жизни. Либо он – либо я…

Мюртан не ответил. Когда пленника увели, он вышел из допросной комнаты и отправился на поиски Хенгриста. Старый Магистр нашелся в библиотеке. Он сидел в кресле, читая какой-то пергамент. На столе горела одинокая свеча, отбрасывая на худое лицо Хенгриста темные тени. Заслышав шаги Мюртана, старик поднял голову.

– Ты говорил с ним? – спросил он. Мюртан кивнул.

– Он лжец. Я в этом уверен. Хенгрист чуть улыбнулся.

– Все люди лжецы, Годвин. Никому не дано прожить жизнь, не сказав ни слова неправды. Ни грешнику, ни святому. – Он откинулся на спинку кресла. – Всякая живая тварь временами хитрит и обманывает. Заяц путает следы, чтобы не попасться охотнику, – это ли честно? Крылья бабочки покрыты рисунком, который помогает ей слиться с древесной корой или прикинуться сухим листом. Да, иначе им не выжить. Но как не крути – это тоже ложь…

Хенгрист усмехнулся.

– Вопрос не в том, лжет наш обвиняемый или нет. Мне интересна суть этой лжи… или правды. Что он сказал тебе, Годвин?

– Вчера он попытался продать Карранду Блэку безделушку…

– Безделушку?

– Металлический диск с драгоценными камнями. Он говорит, что это красивая и дорогая вещица. Когда я спросил, как она попала к нему, бродяга сказал, что получил ее в качестве платы за услугу.

Хенгрист приподнял выцветшие брови.

– Пытался выставить себя благородным человеком. Так?

– Он сказал, что на дороге неподалеку от Соритерата встретил виноторговца. У того сломалось колесо на телеге. Торговец был напуган – боялся, что, если он не поспеет в город до вечера, на него нападут разбойники. Наш пленник починил колесо. В награду торговец дал ему эту вещицу. Я спросил имя торговца, но он сказал, что не знает. Придвинув к себе стул, Мюртан сел.