Тамплиер. На Святой Руси - Юрий Корчевский Страница 20

От дороги в лес, на юго-восток. Лес густой, но Афанасий вёл уверенно. Через час сделали привал. Лошадям траву пощипать, себя в порядок привести. Парни перезнакомились. У всей четвёрки сабли трофейные, а владеть не умеют. Саша клинки осмотрел. Все сильно подержанные, с зазубринами, но наточены и не ржавые.

– Дубины бросьте, все при оружии. Встаньте в ряд, друг от друга на два аршина. Теперь запоминайте мои движения.

Александр показал, как наносить рубящие удары слева и справа.

– Повторите!

Парни саблями размахивать начали, явно получая удовольствие. Оружие – штука дорогая, за хорошую саблю деревню с холопами и скотиной купить можно, потому никто раньше саблю в руках не держал. Все парни сильные, мышцы бугрятся, но в сабельном бою резкость нужна, скорость, тут больше мышцы помеха, тормозят. Им бы лучше мечи в руки, там фехтование другое, больше вес меча и сила удара решают. Броня при ударе мечом хоть не пробивается, но мнётся, ломая рёбра или кости на руках.

Потом несколько движений для защиты показал, как сабельный удар врага на свой клинок принимать, чтобы не сломать и зарубок не было. Парни его движения повторять стали, в глазах азарт. По-настоящему учиться надо в спарринге, на палках для безопасности. Но всё будет потом. А сейчас воинство его выглядит бледно. На ногах обуви нет, щитов нет, шлемов. Ополченцы в городах к бою готовы лучше и экипированы. Но ничего, не боги горшки обжигают. Было бы желание, которого у парней в избытке, а научить можно. И вооружить трофейной амуницией. Правда, шлемы у татар, прозванные мисюрками, неудобные, плоские. Русские куда лучше голову защищают, но выбора никакого нет. В первую очередь обувь справить надо. Босой воин не воин, оборванец.

– Сабли в ножны, на коней! Афанасий, веди к какому-нибудь селу.

Через час вышли к реке.

– Пекша, – уверенно сказал Афанасий. – Скоро село будет.

И точно, через четверть часа к селу вышли. На опушке постояли, Александр наблюдал и парням рассказывал, на что обращать внимание, чтобы в беду не вляпаться. В селе татар не было, въехали. Народ при виде конных по избам разбежался. Подъехали к небольшому, в десяток лавок, торгу. Торговцы немного испугались, товар с прилавков убирать стали. Саша сказал громко.

– Не бойтесь, нам сапоги нужны, платим звонкой монетой.

Один из лавочников, видимо, самый шустрый, рукой зазывно машет.

– У меня самый лучший товар в округе.

Спешились. Парни сапоги примерять стали, а лавочник портянки достал.

– Портянки ещё купите, мягкие, ногу не натрут.

Парни обулись на босу ногу. Саша за сапоги рассчитался, за портянки, которые свернул в рулончик. Парни деревенские, допрежь в лаптях ходили, а там не портянки, а онучи. Портянки ещё на ногу умеючи наматывать надо, иначе до кровавых мозолей ногу натрёшь. Для парней всё в новинку. Узнали, где кузнец местный живёт, к нему поехали. Всем ножи нужны – ветку срезать, сало покромсать либо врага добить. Саша ножи сам выбирал, знал уже толк. Парни сразу их на пояса подвесили. Покрасоваться хочется, нож разглядеть, но ведут себя степенно, чтобы за ребячество не сочли. Постоялый двор в селе был, небольшой. Но Саша поостерёгся, слишком много их стало, пять человек. Купил на постоялом дворе добрый шматок солёного сала, три жареных курицы, пирогов с разной начинкой и два каравая хлеба. Парней кормить надо, а в таком возрасте у всех аппетит отменный. Мешок с провизией Трофим взял. Под взглядами селян из-за плетня выехали из села. Афанасий снова к реке вывел, расположились в лесу. Саша показал – медленно, каждое действие, – поясняя, как портянки наматывать надо. Потом раздал.

– Намотать и сапоги надеть.

Сам смотрел, если складки были, заставлял по новой намотать. Воин такое простое действие должен выполнять автоматически и быстро.

Потом кушать уселись. Пётр по просьбе Саши порезал и поделил поровну провизию. Ели степенно, как в деревнях привыкли, основательно. Набив животы, повеселели. Саша спросил.

– Ну как, жизнь налаживается?

– Ещё бы соснуть немного.

– Не два гриба на ложку. Мы в селе показались, деревенские видели, в каком направлении мы ушли. Уходить отсюда надо. Поите лошадей, пейте сами и на коней.

Ближе к вечеру, пока светло было, Саша объявил привал. Расседлали коней, спутав ноги, чтобы не ушли далеко, пустили пастись. А Саша снова командует.

– Шалаш стройте, ночевать здесь будем.

Вот что у деревенских не отнять, знают многие работы, которые городских в тупик поставят. Шалаш сделать, костёр развести, взнуздать лошадь. Вчетвером, под приглядом Саши, соорудили шалаш, ельника внутрь натаскали, чтобы помягче было, залезли все, вытянулись блаженно, всё же день суетный был, с нервами и адреналином. Саша дал полчаса, потом спросил.

– Кто первый в караул?

Парни переглянулись. В дружине или ополчении никто не служил, не знали, как караул нести и для чего он нужен. Саша объяснил.

– Смена в полночь. Первым Пётр, потом он будит Афанасия, а после первых петухов его сменит Трофим.

Петухов поблизости не было, но деревенские представляли, когда они кукарекают. Уснули быстро. Саша заставил себя проснуться около полуночи. Встал, а Пётр наглым образом спит. Спит, находясь в карауле! Проступок серьёзный, в любом войске его бы высекли, а то и выгнали прочь. Уснёт караульный, враг может подобраться и вырезать всех! Возмущению Александра не было предела. Пётр сидел у дерева, опершись спиной на его ствол, голову опустил, похрапывает. Саша подошёл, вытащил у караульного саблю из ножен, ею же ударил Петра по голове, плашмя клинком, чтобы не поранить. Пётр с испуга заорал, вскочил, Саша его сбил подсечкой, караульный грохнулся спиной на корни дерева, взвыл от боли, а Саша уже саблю у горла его держит. На вопли Петра вскочили парни, подбежали, понять ничего не могут.

– Старшой, а что случилось-то?

– Ваш товарищ вас предал, позорно уснул в карауле, – пояснил Саша.

– И только-то? – голос Фрола.

– А ты представь, подкрался бы враг. Тихонько саблей Петра по шее, а потом каждого из вас ножом. Как тебе такая картина?

Фрол представил, поёжился.

– Самый злостный проступок в карауле – это сон. Тебе товарищ жизнь свою доверил, отдыхая. Что делать будем?

– Простим на первый раз, – сказал Афанасий.