Академия магии. Книга 2 - Елена Звездная Страница 20

— Я чуть не умер, когда из его глаз тьма полезла! — пожаловался гоблин. — И такие черные вены на лице вздулись.

«Ой, Бездна», — подумала я.

Но дальнейший рассказ Жловиса вынудил вновь воззвать к бездонной богине.

— Думал убьет меня, — жаловался привратник. — Но тут пришла вызванная леди Орис, выслушала причину ее вызова, легкомысленно махнула рукой и беззаботно ответила: «Ах, оставьте! У девочки первая любовь, а вы… Неужели сами никогда не были молодыми? Эти жаркие поцелуи в каждой мало-мальски темной подворотне, эти страстные объятия на сеновалах, и конечно самый первый раз на съемной квартире, среди шагов и голосов проходящих по коридору постояльцев дешевого постоялого двора… Романтика. Дэечке давно пора было стать женщиной, она вся такая скованная, и этот дроу как нельзя кстати, уж он своего не упустит».

Пересказывал Жловис знатно, даже интонации и мимику передавал… Но мне в тот момент не Орис хотелось бы увидеть, а лорда-директора!

— Ой, Бездна… — простонала я.

— Дааа, — Жловиса аж передернуло, — дальше было страшно… Лорд Тьер он… орал. Да так, что стены тряслись. Обвинил леди Орис в развращении адепток, в несоответствии ее морального облика личности преподавателя, в… Сказал, что с ее моралью не Любовные проклятия преподавать, а разводящей у шлюх быть.

Теперь я простонала громче, привалилась спиной к двери и поняла, что возвращаться в академию мне уже совсем не хочется.

— У леди Орис истерика, — продолжает гоблин, — просто сидит и рыдает, а Тьер орать перестал, и ледяным таким голосом: «Вы осознаете, что после страстных объятий в подворотнях, и первых разов в номерах на дешевых постоялых дворах девицы не только женщинами становятся, но так же приобретают букет разнообразных болезней, а то и нежелательную беременность подхватывают?! Романтично? Не думаю! Или может вам нравится портить жизнь юным адепткам, толкая их в объятья мерзавцев, желающих воспользоваться их красотой и невинностью? Да вы хоть понимаете, чему потворствуете?!».

— Только бы не уволил! — взмолилась я, обращаясь куда-то в никуда.

— Не уволил, — Жловис тяжело вздохнул, — но Орис уж точно зареклась хоть чьи-то пропуски покрывать.

— Это я виновата, — стенания охрипшим горлом у меня выходили интересные, хрипло-сиплые такие.

— Да ты-то тут причем, все дроу твой! — гоблин-привратник сплюнул под ноги. — Получаса не прошло как вы улетели, а в академию письмо от мастера Окено, так мол и так, позаимствовал вашу адептку для важного дела, верну в целости и сохранности. Да и подоспело письмецо-то, аккурат когда лорд директор на поиски собирался, а леди Орис все завывала в платочек. Так что преподаватели у тебя, Дэйка, хорошие.

— И они по-хорошему меня закопают! — простонала я. — Леди Орис могла бы простить, будь там действительно любовное свидание.

Она натура романтичная, сказала бы что-то вроде «Я готова и пострадать ради великой любви», а теперь…

— Не пощадит, — подтвердил гоблин.

И я подумала, что показаться на глаза разъяренного лорда директора, мне как-то проще, чем попасть под горячую руку леди Орис.

— Ты куда? — спросил мне вслед гоблин привратник, заметив, что я направляюсь к директору.

— На верную смерть, Жловис, — угрюмо ответила я, — на верную смерть…

Но гоблина ответ не удовлетворил, и он крикнул:

— Так он не один там!

Но я не слушала. Я шла и думала про то, как мне сейчас достанется… Потому как несмотря на личные отношения, правила академии я все же нарушила и территорию самовольно покинула.

Другой разговор, что намеревалась скрыть данный факт от магистра, но… не думаю, что следует ему об этом рассказывать.

Идя к дому директора, через старый заброшенный парк, я старательно продумывала что скажу в свое оправдание, но подходя к распахнутой настежь двери директорского дома, никак не подозревала, что услышу вопль:

— Ты женишься на безродной сопливой адептке? — голос принадлежал женщине.

— Она не сопливая! — значительно тише, но тоже на повышенных тонах, ответил лорд Тьер.

Я невольно шмыгнула сопливым носом, и подумала, что мне срочно нужен платок. Платок нашелся, тот самый конфискованный от оборотня, а вот сил на то, чтобы развернуться, и уйти у меня… не оказалось.

— Она безродная! — не сдерживая гнев орала женщина. — И она северянка! И магия, Риан, хоть магия у нее есть?

В ответ глухое:

— Нет.

— Нееееет?!

У меня от такого крика уши заложило, но это мелочи, а вот слезы, внезапно закрывшие обзор, совсем не обрадовали. Медленно развернувшись, я спустилась на одну ступеньку вниз, потом еще на одну, потом услышала:

— Риан, ты мой единственный сын! Ты мой наследник! Ты продолжение рода, которому более трех тысяч лет! И ты моя гордость! Я всегда была на твоей стороне, Риан. Ты пожелал вступить в орден Бессмертных? Я тебя поддержала! Ты пошел учиться, несмотря на принятое в наших кругах обучение на дому, презрев предложение императора обучаться с кронпринцем? Я снова тебя поддержала! Ты не пожелал возглавить конные войска в войне с отступниками, и решил воевать плечо к плечу с братьями по ордену? И вновь я была на твоей стороне, Риан. И даже после твоего провала с Венцом Всевластия, когда ты был фактически сослан в эту дыру, не пожелав не то чтобы просить пощады у императора, а хотя бы признать свою вину, я единственная в семье не осудила тебя!

Я так и замерла, на второй ступеньке, с горечью понимая — мои опасения напрасны не были, я действительно совсем не пара лорду директору… И если он готов закрыть глаза на это, то для его семьи я всегда буду безродной человечкой, даже магией не обладающей.

И тут передо мной возникло сияние, сгустившееся в возрожденный дух смерти. Дара демонстративно сложила руки на груди и явно собиралась высказать все, что думает, по поводу моего исчезновения, но тут из дома донеслось:

— Я никогда не дам согласия на брак с этой безродной девкой, Риан! Никогда, слышишь!

И Дара руки опустила, и на меня растерянно посмотрела, а я едва слышно прошептала:

— В моей жизни и хуже моменты бывали, правда. Не говори лорду директору, что я вернулась… не надо.

Когда я возвращалась в общежитие, не знаю, откуда текло больше — из глаз, или из носа. Просто как-то совпало, что и на душе сумрачно, и физически все тело ломит.

А в коридоре меня поджидала леди Орис. Но пока я к ней шла, преподавательница становилась все менее злой, и все более встревоженной. В результате, когда я остановилась в шаге от нее, Орис мрачно вынесла вердикт:

— Все-таки несчастная любовь… Иди реветь в подушку, Риате, и помни мою доброту.

— Спасибо, — сипло сказала я, и пошла следовать учительскому совету.

— Предупрежу Верис, что бы освободила тебя от вечернего построения, — решила быть совсем уж доброй леди Орис, — а ты сходила бы к лекарю, Риате.