Дети Силаны. Паук из Башни - Илья Крымов Страница 20

– Всенепременно, хозяин.

По-хорошему я обошелся бы только пенсионными выплатами, но люди слишком большое значение придают соболезнованиям.

– Торш, полагаю, хозяин этого дома ничего не слышал ночью?

– Ничего, мой тан.

– Тогда он либо очень крепко спит, либо лжет. Или же наш человек погиб внезапно, без сопротивления. Удар в спину, удар по горлу. Если нанести такие удары незаметно, то жертва уже не… Мне нужны отчеты о вскрытии… О досмотре содержимого.

Агенты Ночной Стражи в перчатках из телячьей кожи собирали ошметки в сумку.

– Митан, пожалуйста, посмотрите сюда.

Я приблизился, рассматривая отпечаток узкой ступни рядом с одиноко лежащей в разворошенном снегу почкой.

– Это отпечаток сапога моей горничной… Хотя… – Смутные сомнения потянули свои лапы к моему мозгу. Нельзя быть таким самоуверенным! – Себастина, а ну-ка подойди.

После небольшого эксперимента моя гипотеза не подтвердилась.

– Отпечаток чьей-то ноги, острый сапог, каблук средней величины, судя по глубине и форме – женский. Сделайте слепок и приобщите к прочим материалам дела. Здесь была женщина, господа, и, хотя я не вижу, как это может нам помочь, это важно! Кстати, не уносите тела далеко, – сказал им я. – Пусть Варзов посмотрит.

– Господин Варзов уже осмотрел их, – ответил подчиненный.

– Господин Варзов вышел, – слегка дрогнувшим голосом сказала Себастина.

Антонис остановился на грязном истоптанном снегу, как обычно безукоризненный, отстраненный и до крайности чужой всему окружающему миру. Думаю, если бы у этого человека была естественная среда обитания, это была бы или кровавая грязь скотобойни, или стерильная чистота операционной.

– Что думаете, господин Варзов?

– Думаю, что нашел что-то любопытное, что займет меня на некоторое время.

– Добавите эти раны в свою коллекцию?

– Не раньше, чем смогу классифицировать и воспроизвести.

Как я уже говорил, у многих тэнкрисов и нетэнкрисов есть увлечения. Порой даже не совсем обычные. Антонис Варзов коллекционировал различные виды ранений, а потому считался профессионалом высочайшего класса в этой области криминалистики. А еще эти таланты неизменно служили ему на ниве инсценировки несчастных случаев.

– А как вам мои погибшие люди?

– Их просто очень сильно порубили.

– И только?

– А разве много надо, чтобы хорошо искалечить простое человеческое тело? – Он слегка склонил голову и чуть приподнял бровь, глядя на меня. Мне показалось, что он насмехается, но тонкие губы не дрогнули ни на миллиметр. – Хорошая физическая подготовка, острое оружие, скорость, сноровка и выносливость. И еще жестокость.

– Ваша правда.

– Скорее всего, их убили не тем же самым оружием, что и детей, это было что-то более существенное. И еще, убийцы были злы.

– Личные счеты я отметаю сразу, – отрезал я.

– Необязательно личные счеты. Разве нужно быть с кем-то лично знакомым, чтобы заочно его ненавидеть? Нет, конечно.

– И снова вы правы, господин Варзов, – сказал я, внутренне усмехаясь его непринужденной подаче этой спорной точки зрения. – А что с углем во рту?

– Думаю, они не сами напихали его туда.

Я улыбнулся, хотя и понимал, что Варзов не шутит. Порой он озвучивал очевидные вещи, сам того не понимая. Такое бывает с людьми, у которых нет и никогда не было чувства юмора.

– Рты, набитые углем, – это послание своего рода. Уголь не имеет значения, с тем же успехом это могла быть земля или глина. Но забитый рот означает наказание для стукача. Когда заключенные на каторге ловят доносчика, его сначала убивают, а затем запихивают что-нибудь в рот. Тряпку обычно.

– Я знаком с обстоятельствами дела де Моранжаков, – сказал Антонис Варзов. – В отчетах констеблей сообщается, что вы остановили угольщика и стали его расспрашивать. Я пришел к выводу, что за вами могли следить.

– Значит, мы пришли к одному и тому же выводу, господин Варзов, – улыбнулся я. – Я думаю, убийца, или тот, кто ответственен за смерть де Моранжаков, был еще там и внимательно следил за нами. Кто обязал вас заняться этим делом, Антонис?

– Сколько у меня начальников, по-вашему, тан л’Мориа? – ответил он вопросом на вопрос. Антонис Варзов никогда и ни к кому не обращался на «ты» или хотя бы по имени. Он не терпел фамильярностей и мое обращение по имени, хоть и на «вы», стерпел исключительно из-за моего происхождения.

– Понимаю, – кивнул я. – Тогда, если и вы возьметесь составлять отчет, запишите, что тело молодого человека будет доставлено в мертвецкую Скоальт-Ярда в герметичную холодильную камеру. Я даже распоряжусь выставить охрану, чтобы оно никуда не делось, и оно пробудет там, пока тан л’Румар не вернется из отпуска.

– Вы, тан, наверное, не знаете, что он вернулся.

– Правда?

– Два дня назад.

– Тогда я немедленно отправляюсь в Скоальт-Ярд вместе с телом. Пока оно свежее и л’Румар еще не выжат до капли.

– Надеетесь, что парнишка что-то расскажет?

– Он был исполнителем, следовательно, что-то знал. А теперь прошу простить.

Подъехали четыре экипажа и грузовой стимер с гербами Скоальт-Ярда. Первым к дому направился Аберлейн, за ним по пятам следовали Тумс и маги-криминалисты.

– Дом в полном вашем распоряжении, господа. Полный осмотр, проверка на всех прослойках мироздания, особое внимание телу старика!

– Мой тан, вы уже здесь!

– Да, Аберлейн, Ночная Стража не дремлет, на то она и ночная. Хотите со мной? Я попытаюсь заставить работать тана л’Румара.

– Но а как же…

– Аберлейн, вы можете ринуться внутрь и посмотреть на групповое убийство семьи, где были маленькие дети. Вы можете попытать удачу и найти то, что я проглядел. Может быть, ваш Все-Отец направит вас. А еще вы можете поехать со мной и увидеть работу самого Тромгара л’Румара. Среди ваших знакомых много тех, кто видел, как он работает?

Молодой инспектор колебался мгновение.

– В нашем экипаже или в вашей карете?

– Правильный ответ. А где наш дорогой инспектор Вольфельд, который на самом деле старший инспектор?

– Боюсь, что мне нечего вам ответить, мой тан.

Путь до Башни долог и скучен, но для меня ток времени будто бы ускорился. В голове крутилось приветствие из далекого Малдиза, подвеска, две уничтоженные семьи и желание не упустить шанс. Л’Румар вернулся на службу, это не продлится долго, самое большее две седмицы, а потом он снова будет истощен и исчезнет на несколько месяцев. Этот тан слишком ценен, чтобы сильно его перетруждать, и власти это знают, что доказывает роскошное жалованье и прекрасные условия для жизни, обеспеченные казной. А раз так, то надо поймать момент и положить на его стол свежий труп, пока этого не сделал кто-то более расторопный.