Битва за Свет - Антон Волков Страница 20

– Так, так, так… Вот наши корреспонденты, – протянув «р» в слове «корреспонденты» негромко произнёс Карамзин, человек преклонного возраста в кителе, после того, как мы вошли в его кабинет вслед за Шталенковым. – Карамзин Ильдар Игнатьевич, – представился он. Мы поздоровались с ним. Шталенков представил ему нас. В кабинете уже сидели Клоп и четыре бойца из его отряда. Нас познакомили с ними. Это были внушительные детины, все в возрасте сорока пяти-пятидесяти лет, очевидно тоже воевавшие в Афганистане – настоящие военные гуру.

– Шталенков меня убедил своими доводами, что вы должны ехать в Норвегию, и я с ним согласился. Надеюсь, я не ошибся?

– Ни в коем случае, Ильдар Игнатьевич! – ответил Андрей, который в отличие от меня и тем более Даши знал Карамзина. Знал потому, что в последнее время, да и раньше, часто выполнял важные поручения Шталенкова, и зачастую Шталенков брал его с собой на отчёты перед Карамзиным, где и характеризовал Андрея со всех его положительных сторон. Андрей продолжал:

– Антон – первоклассный водитель, хорошо знает трассы Скандинавии…

– Знаю-знаю, слышал, Андрюша, – перебил его Карамзин. – Знаю. А девушка? – Карамзин посмотрел на Дашу, которая от чувства значимости Карамзина растерялась и потупила глаза. – Она кто? Она тоже, что ли, ехать собирается?

– Ильдар Игнатьевич, – вступил в разговор Шталенков, – поймите, она не может тут оставаться. Это девушка Антона, почти жена. Она не помешает.

– Ясно… Да я не против, ради Бога! – махнул рукой Карамзин. – Ну, так давайте к делу…

Затем нам выдали металлический мини-сейф с кодовым замком, в котором находилась бумажная версия засекреченного материала. Точно такой же мини-сейф должен был ехать и в Фольксвагене. Сказали код, который мы запомнили и на всякий случай записали. Бумажку с кодом положили в воздушный фильтр машины, чтобы никто, кроме нас, её в жизни не отыскал. Сейф мы разместили под двойным дном багажника, там, где должна быть запаска, а саму запаску положили в Фольксваген. Дали нам и флэш-карты, которые также были запаролены аналогичным кодом. Электронные носители мы должны были везти на шеях на шнурочках, будто кулоны, дабы не расставаться с ними на протяжении всего пути. Мало ли, что может приключиться с машиной! От нас флэшку повесил на себя Андрей, а от отряда Клопа, собственно, – сам Клоп.

Из канистр залили баки обеих машин под завязку. Дали обоим экипажам по рации и по три комплекта батареек к ним. Обговорили со Шталенковым и Карамзиным и то, что делать дальше после того, как доедем до Норвегии. Было решено, что по результатам переговоров с тамошними силовиками, Клоп со своими ребятами выедет в сторону Питера, чтобы доложить о результатах операции. Нам же велено оставаться в Норвегии столько, сколько потребуется для перевода требующейся информации и улаживания прочих технических моментов; в идеале – до включения тарелки и удостоверения в её успешном функционировании. Итак, всё было готово к отъезду. На часах девятнадцать двадцать семь и уже темным-темно. Расселись по машинам. Шталенков и Карамзин пожелали нам успехов. Дядя Дима сжал ладонь в кулак и, победно вскинув его на уровне лица, крикнул нам в след: «Ждём только с победой! Бывайте!»

Таким важным, как в этот раз, я себя не ощущал больше никогда. Я вёл машину крайне внимательно и был собран как никогда раньше. Мы выехали на Сретенку. За нами ехал вооружённый до зубов Фольксваген. Во всё происходящее верилось с трудом и, скажи мне кто-нибудь пару лет назад, что мне предстоит быть звеном такой архиважной миссии, я бы ни за что не поверил, а только бы посмеялся. Я всегда считал себя самым обычным, ничем не выдающимся человеком. До «Конца» света» я работал инженером-программистом, увлекался автомобильными путешествиями и велосипедными прогулками. И я даже представить не мог, что когда-либо я буду удостоен чести принимать участие в делах секретного ведомства. Но стечение обстоятельств сделало своё дело: сперва Андрей познакомился со Шталенковым и устроился к нему журналистом. Потом он познакомил с Дмитрием Юрьевичем и меня. Дальше дело случая: то да сё, «Конец» света, конец «Света», меня привлекали к делам, я завоевал уважение, всегда исправно выполняя поручения, и вот… Я еду спасать Россию. Нет, вру, континент. В багажнике моей машины не просто запчасти для генераторов, а мини-сейф со знаниями, с помощью которых и только них население континента может рассчитывать на выживание. Одним словом, чувство – непередаваемое.

Мы свернули на пустое Садовое кольцо. С обеих сторон по обочинам стояли брошенные автомобили, большинство из которых были с разбитыми стёклами и приоткрытыми дверями. Среди них виднелись также обгоревшие остовы некогда престижных иномарок. Народу на улицах было, на удивление, немало; хоть времени и было уже почти восемь вечера, но в центре города было гораздо спокойнее, чем в спальных районах. Свет от фар наших двух автомобилей был для прохожих явно в диковинку и даже многих пугал. Некоторые шарахались в сторону от мощного светового пучка, потому что большинство людей отвыкло уже от столь обильного света в тёмное время суток и как-то по-животному его побаивалось. Движущиеся по дорогам машины были теперь явлением крайне редким, разве что изредка по городу проезжали служебные автомобили силовых ведомств и патрульные машины.

Даша словно прилипла к окну и с настороженным выражением лица всматривалась в непривычный вид вечерней Москвы, освещаемой лишь слабым светом занимающей своё место на небе луны. Хотя, кое-где горели тусклым светом фонари – непозволительная для спальных районов роскошь, доступная лишь на крупнейших улицах центра города; и то зажигали их лишь до десяти часов вечера. После же – лунный свет был единственным источником освещения некогда тонущего в ярких огнях мегаполиса. Мне же, напротив, картина за окном была более чем привычна и дорога от Лубянки до дома и наоборот казалась самой что ни на есть обыденной… В отличие от Даши, которая в вечернее, тёмное время суток уже много месяцев со мной никуда не ездила, и поэтому на её лице читалось явное волнение от гнетущего пейзажа.

С Садового кольца мы свернули на улицу Новослободскую, затем выехали на Дмитровское шоссе и взяли курс на МКАД. Ещё в середине Дмитровки мы обогнали колонну, состоящую из ЗИЛов и БТРов, движущуюся в попутном направлении. Андрей предположил, что это ничто иное, как стягивание сил ко МКАДу, о котором рассказывал Шталенков. С целью опробовать радиосвязь Андрей взял рацию и, нажав нужную кнопку, деловито пробурчал: «Приём, приём». «Приём», – ответил по рации Клоп. «Дядя Серёж, что за БТРы мы сейчас обогнали?» – поинтересовался Андрей. Клоп подтвердил Андрюхину догадку.

Километра за полтора до МКАД мы заметили, что, действительно, работы кипели вовсю: вдоль дороги рабочие прокладывали кабели, что-то копали. Вскоре мы увидели и свет на горизонте – это был МКАД и там вовсю шла работа по возведению баррикад и установке ультрафиолетовых прожекторов. В этом мы воочию убедились, когда вплотную подъехали к Московской кольцевой автомагистрали. Что меня удивило, так это то, что шоссе, по которому мы ехали, прямо под МКАД было перекрыто огромными металлическими ежами, такими, которые использовались во Вторую мировую. Для проезда была оставлена только узкая, аккурат в ширину кузова небольшого грузовика, дорожка. Таким образом, была сооружена как бы пробка, закупоривающая въезд в город и выезд из него. Совсем недавно я её тут не видел. В очередной раз по коже пробежал морозец от одной только мысли о том, что тут, на этих укрепляемых рубежах начнется вот уже совсем скоро.