Дрожь - Мэгги Стивотер Страница 2

В тот день, когда я чуть не заговорил с Грейс, стояла такая жара, какой не бывало еще на моей памяти. Даже в книжном магазине, несмотря на кондиционер, раскаленный воздух проникал в дверь и волнами вливался сквозь большие венецианские окна. Я сидел за прилавком на табурете и всеми порами впитывал лето, как будто мог удержать в себе каждую его каплю. Часы текли за часами, яркое солнце вызолачивало корешки книг на полках и нагревало покрытые типографской краской бумажные страницы до такой степени, что в воздухе висел запах непрочитанных слов.

Все это я любил, когда был человеком.

Я читал, когда дверь с негромким позвякиванием отворилась и в магазин, впустив за собой волну одуряющего жара, впорхнула стайка девушек. Судя по их звонкому смеху, в моей помощи они не нуждались, так что я не стал отрываться от чтения, предоставив им бродить вдоль стеллажей и болтать обо всем на свете, кроме книг.

Пожалуй, я и думать забыл бы о посетительницах, если бы не заметил краешком глаза, как одна из них собрала свои темно-русые волосы и стянула их в длинный хвост. Само по себе действие ничего не значило, но от ее движения меня обдало легким ароматом. Запах было знакомый. Я мгновенно его узнал.

Это была она. Больше некому.

Я уткнулся в книгу и отважился бросить взгляд в сторону девушек. Две другие продолжали оживленно болтать, кивая на бумажную птицу, которую я подвесил к потолку в отделе детской литературы. Та девушка в разговоре не участвовала, держалась чуть в стороне от подруг и разглядывала книги. Я увидел ее лицо и в его выражении уловил сходство с собой. Она переводила взгляд с полки на полку в поисках предлога для бегства.

Я тысячу раз прокручивал в уме самые разнообразные вариации этой сцены, но теперь, когда желанный миг наконец настал, совершенно растерялся.

Здесь она казалась такой... реальной. Когда у себя во дворе она читала книгу или делала домашнее задание, это было совсем не то. Там разделявшее нас расстояние становилось непреодолимой пропастью; у меня были все основания держаться от нее подальше. Здесь, в книжном магазине, она оказалась так близко от меня, что дух захватывало. Ничто не мешало мне заговорить с ней.

Ее взгляд обратился на меня, и я поспешил отвести глаза, уткнувшись в книгу. Мое лицо было ей не знакомо, но глаза она узнала бы. Не могла не узнать.

Пусть она уйдет, взмолился я про себя, тогда я снова смогу дышать.

Пусть она купит книгу, взмолился я про себя, тогда мне волей-неволей придется заговорить с ней.

— Грейс, — позвала одна из девушек, — иди сюда. Смотри, что я нашла. «Как поступить в колледж вашей мечты. Формула успеха». Здорово.

Она склонилась над полкой и стала рассматривать пособия для подготовки к вступительным экзаменам в колледж, и я медленно перевел дух, глядя на ее озаренную солнцем длинную спину. Судя по наклону плеч, интерес ее был продиктован исключительно вежливостью; когда ей показывали очередную книгу, она кивала, но мысли ее, казалось, были заняты чем-то другим. Солнечный свет, льющийся сквозь витрины, играл на ее выбившихся из хвоста волосах, превращая каждую волосинку в мерцающую золотую нить. Она еле заметно кивала головой в такт музыке, играющей где-то на верхнем этаже.

— Привет.

Я вздрогнул от неожиданности. Передо мной стояла девушка. Не Грейс. Другая, темноволосая и загорелая. На плече у нее висела громоздкая фотокамера, а взгляд ее был прикован к моим глазам. Она ничего не сказала, но я понял, о чем она думает. Увидев цвет моих глаз, люди обычно принимались исподтишка поглядывать на меня или откровенно таращиться; эта, по крайней мере, вела себя честно.

— Не возражаете, если я вас сфотографирую? — спросила она.

Я задумался в поисках отговорки.

— У некоторых первобытных племен есть верование, что тот, кто их фотографирует, похищает их душу. По-моему, это очень разумно, так что прошу прощения, но никаких фотографий. — Я с извиняющимся видом пожал плечами. — Если хотите, можете поснимать магазин.

У прилавка выросла третья девушка: густые светло-каштановые волосы, россыпь веснушек и такое количество энергии, что я немедленно почувствовал себя утомленным.

— Глазки строишь, Оливия? У нас нет на это времени. Вот, мы это возьмем.

Я взял у нее «Формулу успеха», а сам украдкой покосился на Грейс.

— Девятнадцать долларов девяносто девять центов.

Сердце у меня колотилось как безумное.

— За книжку в мягкой обложке? — вскинула брови веснушчатая, однако же протянула мне двадцатку. — Сдачи не надо.

Мы не держали жестянку для мелочи, но я положил монетку в один цент на прилавок рядом с кассой и стал медленно упаковывать книгу, в надежде на то, что Грейс подойдет посмотреть, в чем причина такой заминки.