Вождь - Александр Прозоров Страница 19

Как все-таки хорошо, что глупые нижние, созданные Кормителем, чтобы наполнять их желудки, покрывать их тела, и давать им посуду и оружие, иногда не дожидаются, пока хозяева спустятся за ними, а сами поднимаются наверх! Правда, иногда смотрящие не замечают их вовремя и теряются, а с ними теряются и многие другие члены клана, но тут вина не Кормителя, а самих смотрящих.

Вот он, Гибкая Рука, увидел забравшуюся в земли племени еду, и теперь он наравне с Крепким Ногтем будет есть мысли нижнего, потом возьмет его шкуру и подарит узкоглазой смешливой молодой, еще не имеющей имени. Она сошьет себе из этой кожи новую юбку, а потом он выберет ей имя, и тогда она станет спать только с ним и ни с кем больше.

А из костей нижнего он сделает себе красивый белый пояс, сделает для молодой, еще не имеющей имени, иголки и ожерелье. Жилы его он выдернет, и отдаст ей, чтобы она могла шить одежду. Жалко, череп будет испорчен, и из него не получится ни чаши, ни черпака для воды. Но это ничего, он еще не раз сходит к нижним, добудет много еды, и среди них окажется много тех, кого поздно ставить к араку. Самое главное, это чтобы тролли сейчас не появились. Встретить тролля именно сейчас было бы обидно вдвойне…»

Далеко не сразу Найл понял, что эти мысли не его, а уж тем более не сразу — что они относятся конкретно к нему. Именно его, Посланник Богини, Смертоносца-Повелителя, одитора Золотого мира, человека, правителя Южных песков и Серебряного озера собираются поставить к какому-то араку, пропилить череп заточенным обломком железа, а потом, еще у живого, съесть мозг. Потом, соответственно, снять шкуру, мясо, разобрать на ребрышки…

— Все-таки приятно, что их моего тела зря не пропадет ни одна косточка, — простонал Найл, открывая глаза. Пока он ничего особо не опасался — ведь захватчики собирались съесть его не здесь, а отвести его к некоему Кормителю и Крепкому Ногтю.

Туземец, сидевший на корточках у окна, испуганно подпрыгнул, но тут же успокоился. Чего волноваться, если руки пленника связаны волосяной веревкой, пропущенной через крюк у потолка и привязанной снизу к специально созданному Кормителем штырю?

«Крюк для люстры, а штырь от подвесного обогревателя», — мысленно добавил Посланник. Зачем только древние строители их делали?

Теперь он вынужден стоять, задрав руки высоко над головой, не в силах даже согнуться или сдвинуться с места.

Найл огляделся. За окном стояла ночь, и дом освещался лишь призывно мигающими звездами и ярко-желтым полумесяцем. На стене, под самым потолком, белел большой хитиновый щит, плотно прижатый палкой, составленной из нескольких бедренных костей. Помимо довольного собой дикаря лет четырнадцати на вид, в комнате спали бок о бок еще четыре мужчины. Выглядели все ничуть не крупнее паренька — видать, жизнь каннибала отнюдь не легка.

«Как они, вообще, выживают?» — с удивлением прикинул правитель.

По его теперешнему пониманию, экосистема небоскреба состояла из пяти основных элементов: смертоносцев в подвале, охотящихся на обитателей нижних этажей, нижних двуногих, охотящихся на пауков и иногда — на людей с верхних этажей, и верхние люди, питающиеся исключительно собратьями с этажей пониже. На вершине пирамиды стояли тролли, способные справиться с кем угодно, но сами они, судя по сноровке, с которой разделывали восьмилапых, предпочитают пауков — хотя двуногих тоже убивают без зазрения совести. Причем, судя по встретившимся в гараже костям, тролли и сами иногда попадают паукам на обед. Получается замкнутая экосистема, теоретически совершенно неспособная существовать без поддержки извне. Но существует. Наверное, смертоносцам удается время от времени поймать на земле какую-нибудь несчастную тварь, уцелевшую после очередного наводнения, и тем самым вносить в общую структуру необходимую подпитку.

— Ты жив, Посланник Богини? — услышал Найл истошный мысленный вопль, и невольно кивнул. — Где ты?

— Хотел бы я сам это знать, — пробормотал правитель, дублируя свое мысленное послание.

Туземец вздрогнул, с подозрением покосился на пленника, проверил взглядом целостность узлов, натяжение веревки, после чего успокоено вернувшегося обратно к сладостным мечтаниям.

— Я в доме, — на этот раз Найл говорил только мысленно. — Похоже, на этажах, предназначенных для жилья. Буду пробираться наверх, вы поднимайтесь туда же. Встретимся, когда очередной этаж окажется отличным от предыдущих.

Теперь правителю оставался сущий пустяк — освободиться.

Найл помотал головой, но ни своего меча, ни щита не обнаружил. Похоже, туземцы сочли их лишней тяжестью и бросили по дороге. Сами они никакого режущего оружия не имели вовсе — возле дикарей были разбросаны заостренные палки из какого-то пластика примерно полутора метров длиной, и дубинки, жутко напоминающие декоративные резные ножки для стола, тонкие внизу и с граненым расширением в верхней части. Опасная штука, хорошо не убили. Веревку таким оружием не разрезать, а потому Посланник Богини стал целенаправленно лезть в сознание паренька, внушая ему мысль развязать веревку.

Вот дикарь оглянулся на него раз, другой, третий. Встал, приблизился… И внезапно затряс головой, словно говоря самому себе:

— И придет же бред такой в мозги!

Туземец, пару раз нервно фыркнув, снова уселся у окна.

Правильно, впредь правителю наука — не так-то просто заставить человека поступить против своего желания. Тем более, настолько прямолинейно. Посланник Богини на несколько минут задумался, потом криво усмехнулся, и сосредоточился.

Человек дышит редко — раз десять-пятнадцать в минуту. И почти никогда не обращает внимания на этот увлекательный процесс.

Между тем, дыхание зачастую замедляется в несколько раз, если ему необходимо на чем-то сконцентрироваться, или же, наоборот, ускоряется при волнении. А потеря сознания от недостатка кислорода в крови — вещь настолько легкая и незаметная…

Не меньше десяти минут Посланник Богини потратил на то, чтобы полностью слиться с процессом дыхания паренька: уж очень ему не хотелось снова ошибиться. Он сперва вглядывался в то, как вздымаются и опадают его ребра, как оседает на стекле срывающееся с губ капельки влаги. Потом начал помогать этому процессу, мысленно направляя и подправляя его. И лишь когда полностью уверился, что мышцы груди привыкли к его ментальному воздействию и считают приходящие со стороны импульсы своими, начал постепенно уменьшать их частоту.

Вот сейчас, в состоянии покоя получается примерно десять вдохов в минуту. Пусть будет чуть-чуть помедленнее, еще медленнее… Еще… Паренек клюнул носом и свалился на бок. Попытался приподнять голову, но не смог, и тело его окончательно расслабилось.

Найл потянулся к его размякшему, утонувшему в темной бездне разуму, и попытался влить в него ощущение еды. Как хорошо сейчас взять в руки голень молодой девушки, впиться зубами в мясистую икру, оторвать большой кусок, прожевать и впиться зубами снова.

Маленький туземец зачавкал, и Найл наконец-то позволил ему увеличить частоту дыхания.