Брошенное королевство - Феликс В. Крес Страница 19

Его высочество, хотя никогда и не занимал никакого поста, был невероятно богат — император, будучи не в силах удовлетворить тщеславие своих сыновей, задабривал их золотом. Во время минувшей войны князьям волей-неволей пришлось заложить значительную часть своих владений, но не настолько значительную, чтобы умирать с голоду. Одетая в прекрасно скроенное, со смелыми разрезами тут и там, и вместе с тем по-армектански небогатое платье Арма, идя по дворцовым коридорам, думала, что двор княгини Верены на фоне двора ее брата выглядит необычайно скромно. Князь Аскенез привез в Громбелард толпу собственных урядников, советников и всевозможных придворных, причем уже ходили слухи, что это лишь передовой отряд его армии; вскоре должна была отправиться в путь целая флотилия, везущая очередные легионы, возглавляемые лично супругой представителя (неужели и она была идиоткой?). Вся эта толпа сидела на иждивении у своего господина, демонстрируя ему пожизненную преданность и верность. Коридоры украшали, стены покрывали новой обивкой, стелили ковры, меняли обстановку в комнатах. Арма знала, что это продолжается уже неделю. Следуя за личными гвардейцами, которых подарила ей княгиня Верена, так же как и Жемчужину, наместница не могла дождаться встречи с человеком, о котором столько уже слышала, но еще не видела вживую. Наконец, ее высокоблагородие, весть о прибытии которой бежала от одних дверей до других, оставила своих гвардейцев и очутилась в удивительно скромно обставленной дневной комнате вице-короля, в которой он обычно принимал избранных гостей. Что бы ни говорили о сыне властителя, он тем не менее получил надлежащее образование и в своих личных покоях вел себя со свойственной армектанцу сдержанностью. На стенах в изобилии было развешано оружие (воистину по-армектански), но, не считая его, комната казалась почти пустой. Несколько стульев, большой стол у окна и еще один, поменьше, между двумя удобными креслами; еще одно сиденье, очень большое и мягкое, на нем можно было даже лежать; подвешенная к стене полка с письменными приборами и несколькими свитками; изящный, но без украшений, сундук с неизвестным содержимым, — и все. К удивлению наместницы, князь поднялся с кресла, незамедлительно отправил прочь двоих, с которыми что-то живо обсуждал, и с улыбкой вышел навстречу гостье. Ее высочество Верена была красивой женщиной, брат же ее — весьма интересным мужчиной. Среднего роста, с черными волосами до плеч, ухоженной треугольной бородкой, он выглядел на двадцать восемь лет, казалось, воплощая в себе сочетание здоровья, хорошего настроения и рыцарского благородства. Он был одет в прекрасно скроенную сине-черную накидку, черные шелковые штаны и изящные туфли; все это было изысканно вышито серебряной нитью.

— Не обижайся, ваше высокоблагородие, — сказал он, дружески беря наместницу под локоть, — что я столь поздно попросил о встрече. Трибунал и войско — две опоры моей должности, и я не могу себе простить, что так долго не обращал внимания на одну из этих опор. Однако это твоя вина, госпожа.

— Приветствую, ваше высочество… Почему моя вина?

Представитель был доволен впечатлением, которое произвели его слова. Несколько мгновений он размышлял, что означает легкий румянец на щеках стоящей перед ним женщины. Собственно, она не отличалась красотой: с чересчур широко расставленными глазами и довольно большим ртом, к тому же коренастая, типично громбелардская фигура, хотя этот недостаток смягчала обувь на высоких платформах. Но волосы! Какие у этой женщины были волосы! Собранные в огромную кисть, они золотым водопадом стекали на левую грудь, достигая бедра. Их хватило бы на двух женщин, и каждой досталось бы в избытке.

Подавив желание взять в обе ладони кудрявую копну волос — которое, впрочем, возникало у каждого, кто оказывался перед Армой, — князь — представитель императора бросил взгляд на выпуклые груди урядницы, зажатые в глубоком декольте платья, довольно большие и все еще упругие, как ему показалось; посмотрел он и на весьма изящную лодыжку, видимую через разрез юбки. Он не имел ничего против ухоженных зрелых женщин.

Впрочем — а кто имел?..

— Твоя вина, ваше высокоблагородие, — ответил он, показывая на кресло, — потому что все тут меня уверяют, будто в этой разоренной провинции руководимый тобой трибунал — единственное учреждение, не требующее ничьей опеки. Ты чересчур совершенна, госпожа.

Он сказал это так, что в его словах можно было прочесть похвалу в адрес урядницы… или не урядницы.

Отчего-то Арме вдруг захотелось, чтобы верным оказалось второе.

— Ваше высочество, ты ведь не знаешь, какая я на самом деле. Если трибунал в Лонде пользуется хорошей репутацией, то это вовсе не обязательно заслуга наместницы.

— И тем не менее. Без мудрого руководства ни одна организация не может работать как положено.

— И все же, ваше высочество, мнениям, которые высказывают о нас другие, не всегда стоит доверять.

Она почти не скрывала вопроса — а какой ты на самом деле, императорский представитель? Действительно ли такой, как о том говорят? К сожалению, двусмысленности он не заметил. Похоже, он и впрямь был не слишком сообразителен, с неожиданным сожалением поняла она. Почему ей вдруг захотелось, чтобы он оказался не таким глупцом, как говорили?

Будучи старше князя на несколько лет, наместница очень хорошо разбиралась в людях. Ей доводилось видеть многих и разных. Однако князь-представитель не вписывался в готовые шаблоны… Как так получилось, что Ленее хватило ума и наблюдательности лишь на то, чтобы составить поверхностное — и, похоже, не вполне верное — мнение? Если даже этот человек был глупцом, то глупцом удивительно приятным в общении. Он умел улыбаться, а слова, даже банальные, в его устах звучали доброжелательно и тепло. Жемчужина об этом даже не упомянула… и загнала свою госпожу в ловушку.

— Мне не требуются чужие мнения, раз дошло до нашего разговора, госпожа, поскольку теперь я уже знаю достаточно. Я вполне уверен, что получу от моей наместницы судьи трибунала неоценимую помощь.

Бла, бла, бла. Что это вообще должно было означать? «Моя наместница трибунала»?..

Арма давно отвыкла от разговоров с подобными людьми. Она старалась постоянно помнить, что этот вежливый и улыбающийся мужчина с лицом и фигурой князя из сказки, вероятнее всего, действительно не слишком умен, так что нет никакого смысла искать в его словах утонченную игру, попытки выведать что-то у собеседницы. И все же ей не хотелось верить, что занимающий высший пост в провинции человек может убежденно заявить, обменявшись с кем-то четырьмя фразами: «Я уже знаю достаточно». И кому он это говорит? Начальнице сотен ловцов и шпионов, прирожденной интриганке. Он был уверен… в чем? Он мог быть уверен самое большее в том, что разговаривает с блондинкой.

А может… может, он еще не начал разговор и это просто очередной комплимент, ничего не значащий? Вместо того, чтобы избавиться от сомнений, Арма, напротив, все больше подозревала, что ее хотят обвести вокруг пальца. Она попыталась еще раз:

— Я тоже горжусь, ваше высочество, что Громбелард получил достойного властителя. Трибунал в твоем распоряжении, господин.