Маска из другого мира - Сергей Савинов Страница 18

— Хутхэны! — встревоженно вскрикнул Павел Аполлонов, врываясь в размышления режиссера.

— К бою! — моментально отреагировал Абрам. — Преобразование!

От здания в сторону гостей с Земли неслись сразу пять хутхэнов. Каждый под два метра ростом, с оскаленными длинными пастями и изогнутыми полосатыми иглами на спинах.

«Дикобразы, — улыбнулся про себя режиссер. — Спасибо товарищам, мы теперь знаем, чего ждать от таких».

— Абрам, а их не многовато на нашу труппу? — поинтересовался Эрнест Мухин, обладатель роскошного рокочущего баса, мощного торса и маски Ковьелло.

— Ерунда, товарищи! — засмеялся Васька, стукнув богатыря по плечу кулаком. — Давайте–ка им всыплем!

— Нельзя недооценивать врага, Труффальдино, — строго сказал Абрам. — Помните, что они почти не боятся свинца, поэтому пули их будут лишь ослаблять, но не убивать. Бейте по рукам и ногам, так мы их замедлим, а потом добьем — это самая эффективная тактика!

Васька Корчагин выругался, смачно плюнул и подмигнул режиссеру. Настоящий актер из рабочих — смелый, прямолинейный и очень надежный. Он первым открыл огонь из преобразованной винтовки Бердана с примкнутым четырехгранным штыком. А следом подтянулись и другие члены труппы, преобразовавшие свои макеты в такое же грозное боевое оружие. Именно такой вариант выбрал сам Абрам Гершензон, зная о том, что большинство сильных хутхэнов невосприимчивы к огнестрелу, но славно гибнут от лезвий стальных мечей и на остриях копий. А берданки со смертоносными штыками как раз сочетали в себе оба вида оружия — можно стрелять, можно колоть.

Задумка, которую он предложил особой комиссии, была простой, но эффективной. Он не раз испытал ее на простых хутхэнах в обычных рейдах, а потому был уверен. Одновременный слаженный огонь по конечностям монстров значительно их ослабляет. Кажется, какой смысл стрелять туда, где пусть и более слабая защита, но нет ничего жизненно важного? Вот только монстров ведь можно уничтожать и в два этапа. Пробивая кожу, пули застревают в многочисленных жилах, утяжеляя руки, перебивая сосуды и заставляя тело хутхэнов тратить большую часть сил не на то, чтобы добраться до врага, а на то, чтобы избавиться от чужеродных предметов. И в этот момент как раз уже можно атаковать врагов преобразованными штыками, оружием более эффективным, пусть и в то же время опасным для людей. Ведь так им приходится подбираться вплотную к монстрам…

Но это был не единственный козырь, припасенный Гершензоном для их врагов. Загрохотал пулемет Максима, преобразованный Эрнестом Мухиным из макета для пролетарских постановок, и у режиссера заныло в груди от этой песни горячих пуль. Создать такое оружие даже из точной модели было невероятно сложно — большинство обычных масок после преобразования смогли бы использовать подобный макет разве как дубинку, потому что стрелять их творение точно бы не смогло. Но у Мухина была часть образа Ковьелло, дающая своему обладателю высочайшую концентрацию и возможность воплощать даже мельчайшие детали самых сложных механизмов. Конечно, те же часы он воплотить бы не смог — уже слишком тонкая работа — но кому они нужны! А вот пулемет Максима — пожалуйста! И теперь именно на эту машинку всем отрядом возлагались особые надежды. Потому что в отличие от обычных винтовок, у которых преобразованными были только штыки, эта машина смерти была полностью создана силой маски.

Очередью срезало одного из хутхэнов прямо на бегу, и монстр, словно споткнувшись, покатился по изумрудной траве, разбрызгивая темную вонючую кровь. Один из его товарищей остановился и бросился помогать, оставшиеся трое продолжали бежать, будто бы не страшась пуль. Но даже с расстояния в сотню метров было видно, что каждое попадание отдается в их телах болью и сочащимися кровью ранами. Пусть не смертельными, но зато вытягивающими силы.

— Веселей! — закричал Абрам, подбадривая труппу. — Готовьтесь встретить этих тварей штыками!

Грянул дружный залп, еще немного замедливший несущихся вперед хутхэнов. Вернее, их основную группу — тот, что пытался поднять своего раненого товарища, справился с задачей, и теперь эта парочка бежала чуть позади. Но даже до них долетела часть выстрелов, и труппа Гершензона своими слаженными действиями добилась главного — «дикобразы» потеряли от пулевых ранений столько сил, что уже не могли воспользоваться своим самым эффективным оружием. Стреляющими иглами.

Абрам хорошо помнил, как они получили это знание — обильной кровью и гибелью Славки Величука из тульского театра. Полные сил «дикобразы» могли выпускать иглы из спины, доставляя много проблем маскам со слабо развитой крепостью. Те, у кого она была на уровне хотя бы десяти процентов, могли опасаться лишь прямого попадания в голову, а все остальное смахивали словно соломинки. Другим было сложнее, но при должной ловкости и помощи маски Доктора тоже держали удар. Вот только на Славку напали сразу трое хутхэнов, нашпиговав его иглами, будто набор для швеи. Крепость у него была далеко не на высоте, и организм просто–напросто не выдержал «обильного вторжения инородных тел», как потом написал в отчете тульский худрук. Абрам перед переводом в Тверь как раз служил в том театре вторым режиссером и Славку знал лично.

— Еще четверо! — закричал седой усач Владимир Лисицын, он же Скарамучча. Маска вояки давала ему мощные удары, которыми он с легкостью валил маленьких хутхэнов даже без оружия. А уж пикой или длинным дуэльным мечом мог проколоть насквозь даже «дикобраза».

Режиссер одобрительно кивнул ему, знаком приказав готовиться нанизать одного из монстров на острие, а сам открыл огонь по новым противникам из своего любимого маузера. Пятеро первых хутхэнов как раз добежали до встретивших их штыками актеров и повисли на остро наточенном металле как насекомые на булавках. Затем наступил черед и второго отряда монстров — вдесятером обладатели масок просто разорвали их на части совместной атакой.

— Победа, товарищи! — звонкий голос Васьки Корчагина разнесся по окрестностям. — Айда за мной собирать кусочки масок наших доблестных предков!

— Не торопись, Василий! — осадил подчиненного режиссер. — Надо выдержать паузу. Труппа Александрова напоролась так на засаду, когда их преждевременной потерей бдительности воспользовались хутхэны, прячущиеся неподалеку. Хорошо, их вовремя заметили!

— Вы правы, Абрам Вениаминович, — обладатель маски Труффальдино сконфуженно смотрел на носки своих ботинок. — Горячка боя, мы их разбили наголову как колчаковцев… Вот я и обрадовался.

— Ничего, — Абрам потрепал Ваську по плечу. — На то мы и труппа, чтобы держаться вместе и помогать друг другу…

Режиссер хотел было еще сказать пару слов о товарищеской взаимовыручке, но тут воздух завибрировал от утробного рева. Гулко задрожала земля, и в следующую секунду, не дав актерам даже опомниться, из–за желто–белого цеха вышел еще один хутхэн. Тоже похожий на дикобраза с торчащими из спины полосатыми иглами… Только ростом чуть–чуть ниже здания.

— Вот это тварь! — растягивая слова, произнес Павел Аполлонов и затем выругался.

— Брюхо Еврипида! — пробормотал режиссер и, моментально оценив их шансы против такого мощного хутхэна, скомандовал: — Отходим к порталу! Отступаем, товарищи! Этот враг нам не по зубам!