Телохранитель для мессии - Юлия Морозова Страница 18

Под безысходным взглядом Лэнар мне захотелось стать маленькой, незаметной, подобно хамелеону слиться с окружающей обстановкой и переждать в таком состоянии пару столетий. Дыхание замедлилось, сердце стучало все реже и реже. Мироощущение претерпевало разительные перемены. Беспросветное отчаяние плавно перетекало в равнодушную собранность. Полная растерянность сменилась непререкаемой четкостью — время замедлило свой ход, мысли шли, как дисциплинированные солдаты, в нужную сторону.

Левая рука судорожно вцепилась в плечо Лэнар. Правая потянулась к солнечному сплетению, безошибочно находя точку сосредоточения. Силу не нужно где-то выискивать — я сама была ею. Сосудом, наполненным чистой, незамутненной магией. Концентрация энергии в одном месте, где она достигала критического предела, перейдя который я могла сотворить чудо, далась мне так же естественно, как дыхание. Собранная магия устремилась в правую руку, чтобы переродиться в руну Невидимости. Не задумываясь, я плела вязь, заключая нас в кокон, словно паук набрасывая петлями вытянутую в нити Силу. Голосом заклинание далось бы гораздо легче, но нас не должны были услышать. Не дыша, мы прошли мимо все еще борющейся с неподдающимся шнуром аалоны, которая даже не повернулась в нашу сторону. Почти сразу за нашими спинами послышались голоса алон, приветствующих Валенту, и посыпавшиеся советы вперемешку с предложениями помощи.

Странное состояние покинуло меня, когда мы достигли вожделенной кухни. Как-то сразу оказалось, что сердце бьется где-то в левой пятке, а ладони повлажнели и противно дрожат.

— Эй, а ты не говорила, что у вашего монастыря лицензия на заклятие Невидимости, да еще в Рунной магии. Потрясает. — Лэнар аж присвистнула. — Хотя, на мой взгляд, заклинание Разрыва, которое выбили в Гильдии сестры Тонара, в долгом паломничестве все же понадежнее будет.

— Ну-у… — промямлила я, — как ты догадалась?

— Я же не из норы волкодлака вылезла! Как-никак мой родной город Марон — столица нашей провинции.

Неопределенное пожатие плечами было ей ответом. Зачем человека переубеждать, если он свято уверен в своей правоте? Так и расстроиться недолго.

Угрюмо-темное помещение кухни заставили всевозможной мебелью. Шкафы вырастали до самого потолка, который находился почти в четырех метрах от пола. Для лоний-альпинисток заранее заготовили инвентарь в виде передвижных лестниц. Огромные печи даже в нерабочем состоянии выглядели устрашающе. Чудовищные ножи, воткнутые в разделочные доски, вызывали содрогание.

— Откуда бы начать поиски? — Я тоскливо взирала на бесчисленные ряды шкафчиков. — Тут нескончаемое количество всяких полок и ящиков, а я даже не знаю, как это чудо-средство выглядит…

Лэнар сложило пополам от смеха. Она медленно сползала по шкафу, не в состоянии устоять на ногах. После стольких усилий испортить все громким смехом!

— Да тихо ты! — рассерженно шикнула я. — Весь Орден перебудишь.

— Поспорила с Ранель, а сама даже не знаешь, как это выглядит, — едва успокоившись, проговорила она.

— Ну не знаю, что теперь. В книжке прочитала. Между прочим, труд святого отца Лода, — обиделась я.

Лэнар прошла к третьему шкафу и из правого верхнего ящика с видом фокусника достала искомый продукт. Взглянув на мои выпученные глаза и отвисшую челюсть, обронила:

— Три года лонией. Перечищенных котлов не сосчитать.

«Тяжелый случай, и не лечится. Диагноз: голову нужно ампутировать, чтобы больной не мучился». Ладно, на правду не обижаются.

Набрав полные подолы крепких, душистых яблок, хранившихся в плетеных корзинах, мы стали пробираться назад. Обратный путь был на изумление чист. Хотя ничего удивительного. Все добропорядочные лонии и алоны уже спали: завтра предстоял трудный рабочий день. Только девчонки, взбаламученные мной, не смыкали глаз. Нас встретили одобрительными возгласами. Яблоки пришлись кстати. Все ели да нахваливали и как-то совсем подзабыли о цели нашего с Лэнар похода на кухню. Одна Ранель сидела обиженной неясытью в углу, и я поняла, что данный конфликт нужно душить в зародыше. Поэтому подошла к ней и протянула припрятанное для себя, а потому самое красивое и большое яблоко, радующее глаз ярко-красным боком.

— На! — Вежливость никогда не бывает лишней. — От сердца отрываю.

Ранель искоса взглянула на соблазнительный фрукт, но устояла.

— Прости дуру, — покаялась я. — Средство так себе, и с сальгрийским кольчужным маслом оно и рядом не валялось. Но есть оправдание — в заблуждение меня ввел достойный муж Лод. Мир?

Смачный яблочный хруст разом смолк. Тишина была как на старом заброшенном кладбище в полночь на похоронах у глухонемых.

Немного помедлив, огненноволосая алония с усмешкой взяла предложенное яблоко.

— Конечно, дура, — невозмутимо согласилась сальгрийка. — Всяких мужиков заумные бредни слушаешь. Но смелая, поэтому небезнадежная. — Она задумчиво надкусила фрукт, немного помолчала, пережевывая отхваченный кусок, а потом продолжила: — Ну да ладно, поумнеешь еще. — Взгляд насмешливых глаз потеплел. — Уговорила, мир…

В комнату вернулись звуки, сообщавшие, что от принесенных трофеев скоро останутся жалкие огрызки. А у меня с этого памятного момента появилась в таком странном и непонятном мире еще одна очень вспыльчивая, но и очень отходчивая подруга.

Боевыми тренировками воспитание алоний не ограничивалось. Послушницы, определившиеся после полугода обучения с профилирующей магией, занимались на факультативах со своими наставницами. Но были и общие занятия, которые стала посещать и я начиная со второй недели.

Каждые три дня после утренней пробежки нас на целый день под свою опеку брала аалона Хилон. Худая как жердь женщина-воин обладала изящными кистями пианистки. Всегда безупречно чистая тора (головной убор, скрывающий волосы) делала ее похожей на монахиню-кармелитку, мантия неизменно выглажена самым тщательным образом. Пятна на ней аалона воспринимала как личное оскорбление. И что бы мы ни делали, какие неудачные опыты ни проводили, ее наряд оставался все в том же первоначально идеальном состоянии. Сей факт всегда ставил меня в тупик, так как аалона Хилон преподавала азы боевой магии. Что говорить — магия чистой воды.

Для подтверждения звания Мастера требовалась сдача экзаменов по всем подгруппам профилирующего вида. Это в лучшем случае. В худшем Мастера Гильдии прогоняли бедолагу по всем околичным и хотя бы мало-мальски связанным группам. В случае с алонами Конхола все именно так и происходило. Гильдия всегда недолюбливала выскочек, а если это были еще и женщины!.. Их изводили по мере сил и возможностей, искренне убежденные, что все делается на благо Империи. И нельзя отказаться: для выдачи Имперской лицензии на обучение, без которой Орден становился обычным женским монастырем, требовались минимум три преподавателя в ранге Мастера или Маршала Храма, а лучше и то и другое разом. В свое время этот закон в Совете протащили именно для того, чтобы подрезать крылья Конхолу, сделать его еще более зависимым и контролируемым.