Кошмарная практика для кошмарной ведьмы - Анна Замосковная Страница 17

Саги вздохнул:

– Без обид, но с женщинами слишком много хлопот. Все эти платья-подъюбники, рюшечки-финтифлюшечки, шляпки, всюду длинные волосы…

– Будто у тебя волосы не выпадают, – я махнула на его голову. – Весь дом, наверное, засыпал своей волоснёй.

Мрачнея, сдвигая брови, Саги грозно продолжил:

– …капризы всякие, отсутствие здравого смысла и логики, лезущие в окна любовники…

– Мои будут в дверь заходить.

– Э, нет, я не собираюсь слушать ночные дифирамбы.

– Да я… – Внутри всё пылало от возмущения, но слов не было. – Да ты…

– Мужчина бы уже десять минут как шёл к бургомистру, может даже, уже начал бы дела решать.

Задохнувшись, я не могла выдохнуть застрявший в груди воздух, просто бессильно сжимала кулаки.

Одно дело терпеть оскорбления от мужчины, какого-нибудь аристократа, мага с опытом – от тех, от кого простолюдинам положено терпеть почти всё, но от пустышки, от куклы, магией созданной! Закрыв глаза, я досчитала до десяти и смогла выдохнуть. Он просто зарвавшаяся кукла и не стоит переживаний. Открыв глаза, я бросила на него равнодушный – я на это надеялась – взгляд и направилась к коробке.

Внутри лежали бархатные мешочки: чёрные, синие, бордовые. Саги не отступил, он слегка опирался на столешницу и источал соблазнительный запах дрожжевого теста. Запах удивительно не подходящий мужчине, но почему-то очень привлекательный, когда исходит именно от мужчины.

«Он никто, – я запустила руки в коробку, поглаживала бархат, прятавший под собой жёсткость украшений. – Просто слуга, не более».

Раздражение на Саги убивало трепетное отношение к наследию давно умершей женщины, и я бралась за вещи равнодушно, словно за новые в магазине. В первом же мешочке – чёрном – оказалась нитка жемчуга с красивым золотым вензелем застёжки. Но жемчуг я не любила, хотя в желтоватом свете он казался каким-то особенным.

В следующем мешочке был комплект: золотые колье, заколка и браслет с опалами. Изделия пусть не слишком талантливого, но мастера. Вещь чересчур дорогая для моего положения. Но с прикосновением к этим огненным опалам в рамках колючих лепестков сомнения в правомерности присвоения украшений исчезли.

Я вываливала сокровища на столешницу: кольца, серьги, заколки и гребни, браслеты, геммы, фабулы, броши. Дух захватывало от их драгоценного блеска, сердце переполняла радость, пальцы дрожали. Всё это здесь, в моих руках, я могу снова и снова приходить и перебирать их, надевать. Тут были даже диадемы, одна – с розами в россыпи опалов, другая напоминала узоры мороза из бриллиантов.

Сердце бешено стучало, я опустила морозную диадему на голову и, заглядывая в синие-синие глаза, прошептала:

– Мне идёт?

– Надеюсь, ты не собираешься надевать это на встречу с бургомистром, – заломил бровь Саги, но было что-то в выражении его лица, что заставляло подозревать: ему понравилось.

– Ну конечно нет! – Я с сожалением сняла диадему и положила на ворох мешочков. – На такую встречу если и надевать, то что-нибудь скромное. Вот это, например.

Я вынула из полотна сверкающих вещей черепаховый гребень в оплётке серебряных узоров.

– Хороший выбор, думаю, длины волос хватит его удержать, – кивнул Саги.

Он укладке научился, прислуживая покойной? Спрашивать не хотелось. Саги наблюдал за мной с любопытством… изучал? Сейчас он напоминал кота, крадущегося к куску мяса. Опустив взгляд, я несколько секунд изучала сокровища и вытянула из них скромную бархатку с каплей чёрного камня, его грани сверкнули в свете лампы огнём:

– И, пожалуй, это, – разглядывая крепление камня с тонким узором коловоротов, я вслушивалась в магические колебания. – Кажется, это оберег.

– Да, защита от сглаза, – брови Саги дрогнули, но не уползли ни на лоб, ни к переносице. – Вполне пристойная вещь для ведьмы. Помочь?

Представила, как его руки касаются шеи, и мурашки поползли, я отрицательно мотнула головой, и хвостики бархатки качнулись.

– Давай поторопимся, – попросила я. – Если сегодня и впрямь так много дел…

– И сегодня, и завтра, и все две недели.

– Что, совсем без выходных? – По привычке я смотрела жалобно и строила глазки, хотя наличие и отсутствие выходных меньше всего зависело от Саги.

– На отдых выделена пара дней, но не может быть, чтобы что-нибудь не пошло не так.

Последние остатки радости как ветром сдуло, я кивнула. Куратор поступил опрометчиво, позволив нечисти копиться, а печатям ослабевать. Будь проклят Марли!

Вздохнув, я крепче сжала холодную каплю камня, снова «жалобно» взглянула:

– А нельзя как-нибудь поторопить начальство с заменой?

– Можно написать, что ты тоже скончалась, но за это оштрафуют.

– Да, – я тяжко вздохнула.

«А может, ну его, сбежать и по новому кругу? – Я окинула взглядом разложенные на столешнице блестящие сокровища. – А может, и не ну».

– Кстати, откуда у жены захолустного штатного мага столько хороших украшений?

Взяв фонарь, Саги развернул меня за плечо и подтолкнул в спину:

– В наследство достались, родители были состоятельные.

Послушно шагая к двери, я искоса оглядывала стеллажи вдоль стен: как много коробок. Надо проверить их до того, как Саги составит опись – пока они формально ничьи, – так, на всякий случай. Бедной девушке, вроде меня, материальная помощь не помешает.