Человек из Утренней росы - Антон Огнев Страница 17

Син, успевший за прошедшую ночь обдумать сложившуюся ситуацию вдоль и поперек, проснулся первым и, медленно поднявшись, стараясь не разбудить товарищей, выскользнул на улицу. Там зэймориец отвесил несколько земных поклонов, разминая спину, поприседал, с легкостью попрыгал на месте и принялся энергично размахивать руками, в то же время осматривая утренний пейзаж. Вдруг что-то странное привлекло внимание Сина, и он на мгновение застыл с поднятой вверх правой рукой и отведенной за спину левой.

Ближняя полоса деревьев и поляна, приютившая избушку Тифея, казались весьма потрепанными. Сломанные ветви, куски оторванной коры усыпали все, что можно было усыпать. Но по сравнению с местом стихийных баталий, которое отстояло от точки наблюдения Сина шагов на тридцать-пятьдесят, все эти шероховатости можно было просто не замечать! Деревья в той части леса были словно специально вынуты из земли с корнями и разбросаны по образовавшейся поляне, как дрова, приготовленные на колку.

– Ого! – воскликнул Тифей, вышедший вслед за Сином. – Никак Лютень вернулся.

– Лютень?

– Да. Могучий и очень вредный ветер, который, согласно старым преданиям, обитал здесь до прихода людей, но не смог смириться с их силой и ушел восвояси.

– И что? Он вот так может запросто вернуться?

– Ну… Даже если жил он тут когда-то, думаю, нет никаких причин для его возвращения. А бури и в Хамати случаются, – улыбнулся Тифей.

– Буря? – озадаченно промолвил Син, еще раз осматривая результат стихийной игры. – Может быть, и буря… Но в таком случае я должен был слышать ураганный ветер, звуки падающих деревьев. Странно. Я жил около моря, бури там не такая уж редкость. Но я никогда не видел бури, урагана ли, который вырывает деревья с корнем и аккуратно укладывает там же, где взял, а затем растворяется, оставляя после себя только маленький пятачок разрушения… В любом случае стоит посмотреть на это поближе.

– Зачем?

– Знаешь, Тифей, почему я, живя в Зэймори, мечтал перебраться через океан?

– Почему?

– Как это ни забавно звучит: ради легенд! Да, да. Не смейся. Я с детства хотел побывать в далеких землях, встретиться со сказочными героями, хоть одним глазком взглянуть на Меч мастера И́нга, который в надежде на спасение любимой обошел весь свет и в далекой стране нашел ответы на терзающие его вопросы… Может быть, даже самому поучаствовать в каком-то загадочном приключении. А вдруг это и правда Лютень?! – не без юмора заявил Син, забавно приподнимая руки и широко улыбаясь. – Вдруг этот случай послан мне судьбой.

Поклонившись Тифею, Син направился в недалекое путешествие к бурелому, втайне лелея свою детскую мечту. Тем временем юноша принялся готовить завтрак.

В ближайшие полчаса избушка Тифея постепенно пустела, один за другим просыпались гости молодого отшельника, покидали свои постели и выходили к славным запахам, сочащимся со стороны окна, а значит – поляны. Последним поднялся Карнун. Присоединился к своим товарищам он уже около костра, но тем не менее на правах кулинара-ценителя истребовал первому налить тарелку супа.

Когда Герд – искусный плотник Хамати – прибыл к Тифею с докладом о начале работ, он был весьма удивлен, снова увидев стражников Овелона Великого, однако вспомнив, что именно они посоветовали юноше обратиться к землевладельцу, отнесся к их возвращению как к прибытию старых друзей. К этому моменту гости уже успели обсудить с радушным хозяином лесной избушки общие вопросы и теперь делились мыслями по поводу случившегося ночью:

– Как бы то ни было, факт происшествия налицо! – говорил Деригаб. – И нельзя не согласиться с тем, о чем только что говорил Син. Да, событие это весьма удивительное и тем более – полезное! Стихия… Стихия тоже иногда преподносит сюрпризы, порою странные, порою весьма странные, а иногда, как сейчас, настолько престранные, что кажутся они на первый взгляд не поддающимися объяснению. Да и нужно ли их объяснять? Нужно ли знать, например, почему кровь наша красного цвета? Или почему небо голубое, а трава зеленая? Насколько мы станем мудрее и счастливее от того?

– Нет, нет, нет! – возражал Син. – Каждое явление должно иметь свое объяснение, свои первопричины. Я даже не отрицаю влияния тайного, непознанного, но! Но оно должно быть! А если есть, следовательно, его можно понять и изучить. Ночью можно упасть, споткнувшись о камень, которого не видно, но ведь это не означает, что его нет?

– Именно поэтому люди ночью спят, а не слоняются по незнакомой местности, – резонно заметил Карнун. – Зачем ходить и спотыкаться в темноте, когда днем можно пройтись совершенно спокойно?

– Но я же образно!

– И я образно. Но зачем говорить образно, когда можно говорить прямо и ясно?

– А затем, любезный Карнун, что не всегда то, что ты видишь и вроде бы знаешь, является на самом деле тем. Если бы однажды какой-то мыслитель не сравнил море с огромным озером, на другом берегу которого тоже могут жить люди, возможно, не стало бы и путешественников, которые отважились переплыть его. До сих пор бы мы называли водную гладь краем мира… Я просто пытаюсь найти ту самую форму, изучив которую можно понять и суть! Иногда привычное рассуждение может показаться невероятным… Но почему бы, скажите, нет! Почему? Совершенно разные действия могут привести к одинаковым последствиям. Вам сложно поверить, допустим, в Великана-шутника. Мне тоже. Но не стоит закрывать и эту возможность от осмысления. Ведь разум человека, если хорошенько подумать, может вместить все…

– Ой! – воскликнул Карнун. – Если хорошенько подумать, то разум мой не вмещает и последней твоей фразы, а что уж говорить обо всем остальном! – нараспев, расплывшись в лукавой улыбке, протянул он.

Покончив с завтраком, дружная компания во главе с Гердом поспешила вплотную приблизиться к теме разговора.

– Да, – заключил Герд, – место самое подходящее. А земля-то, земля! Словно изрыта… И площадка вроде вся открыта?

Действительно, там, где еще вчера плотным строем стояли высокие сосны, охраняя один из рубежей природного царства, образовалась широкая поляна. Деревья, вынутые из земли бурей, видимо, могучими корнями своими поднимали земляные пласты. Запах древесины и сырой почвы напомнил Тифею вечернее видение, и снова явью почудилось оно. Да. Именно здесь. Здесь предстояло вырасти светлому ясному терему. Пока же на месте его фундамента возвышались только корни да ветви сосен, мирно спящих своим крепким исполинским сном.