Звезда Полынь - Грэм П. Тейлор Страница 17

Флэмберг подошел к двери, оттолкнул с дороги миссис Малакин и быстро вышел из дома.

Бонэм посмотрел на Блейка.

— Ты так и не сказал ему, что написано в «Неморенсисе». У тебя была возможность обо всем ему рассказать, а ты этого не сделал, — зло сказал он. — А как же пророчество? Разве лорд Флэмберг не переменил бы своего мнения, если бы узнал об этой книге?

— Даже если бы Флэмберг узнал о «Неморенсисе», он бы все равно не переменил своего мнения. Я недостаточно доверяю ему, чтобы рассказывать о том, что мы с тобой узнали. Он ученый, он не верит в такое. «Неморенсис» — это правда мироздания, это наука, разум и все вечные первоосновы нашей жизни, слитые воедино в одну универсальную, идеальную истину. Лорд Флэмберг убежден в ограниченных возможностях человеческого разума. — Блейк взглянул на шкаф, в котором он спрятал «Неморенсис». — Об этой книге никому нельзя рассказывать.

Нахмурившись, он обеспокоенно посмотрел на Бонэма. Потом глубоко вздохнул:

— Мне нужно тебе кое-что рассказать. Ты решишь, что я сошел с ума. Вчера вечером я прочитал «Неморенсис» от корки до корки, и вот, когда я перевернул последнюю страницу, передо мной оказалась новая страница с новыми записями. На ней говорится о той силе, которая придет в этот мир, когда Полынь столкнется с Землей. Но это еще не все. — Блейк вытер пот со лба. — Утром я решил еще раз все перепроверить. Я взял из шкафа «Неморенсис» и раскрыл его на последней странице. За ней оказались еще две, исписанные все тем же почерком, с записями на полях. Поверь мне, Исаак, я не сумасшедший.

Блейк кинулся к шкафу и, вынув из кармана длинный латунный ключ, открыл огромный замок, которым запирал дверцу. Затем торжественно снял с полки «Неморенсис» и принес его к столу.

— Вот, сам убедись. — Блейк показал на новые страницы.

Бонэм в недоверии уставился на них.

— Ты сам их вклеил, Сабиан? — спросил он, полистав страницы туда-сюда в попытке разгадать, как они могли быть вставлены в книгу.

— Ты не найдешь ни стежков, ни клея, — ответил Блейк. — Такое впечатление, будто они выросли из корешка, как листья растения, когда тянутся к солнцу. Они прочно приделаны. Я сегодня попытался одну вырвать, но, как ни старался, не смог не только вырвать ее из книги, но даже надорвать.

Бонэм открыл книгу на последней странице.

— О чем тут говорится?

— Тут говорится о муках и разрушениях, огне и сере. Земля содрогнется, и настанут времена великих мучений. В «Неморенсисе» описывается странное существо. Человек, который может летать. — Он покинул небеса, бежал с них. Именно он может ответить на все наши вопросы.

— Ты в это действительно веришь, Сабиан? В книги, которые растут сами по себе, в кометы, которые должны унести много жизней?

— Я верю в то, что вижу и что могу проверить на собственном опыте. Я ищу истину.

Блейк замолчал, пересек комнату и подошел к окну. Он отвел в сторону штору, так чтобы получилась маленькая щель, через которую он посмотрел на площадь.

— Иди сюда. Гляди, — позвал он Бонэма. — Каждую ночь — несколько ночей подряд — под деревьями стоит один и тот же человек. Он следит за моим домом.

Бонэм заглянул в щель между шторами. Внизу, в тени вязов, Бонэм заметил темную фигуру какого-то человека и желтый огонек глиняной трубки.

— Он всегда там, — сказал Блейк. — Шел за мной до Пиккадилли и обратно. Одет как гугенот — черная шляпа, длинный черный сюртук. Никогда не улыбается.

— Может, он просто бежал от своих преследователей. А теперь вот хочет обворовать тебя, — засмеялся Бонэм.

— Ты можешь смеяться, Исаак, но с каждым днем это становится все более странно. Мне кажется, сейчас в дело вступили такие силы, о которых мы ничего не знаем. Если бы он правда был гугенотом, то не стоял бы здесь воскресным утром. Рано или поздно, его бы обязательно привлек звон колоколов.

— А почему бы тебе самому не последить за ним? Ему ведь надо чем-то питаться и где-то спать, и, поверь мне, даже у французов не хватит наглости справить нужду прямо здесь, под вязами.

— Я наблюдал за ним. Он ничего не ест и никогда не спит. Он стоит там, когда я ложусь спать и когда я просыпаюсь. Он никогда никуда не отходит, если только я сам не выхожу по делам. Когда дует сильный ветер, он только поднимает воротник и прислоняется плечом к стволу. Если бы я не увидел его с близкого расстояния, я бы решил, что это призрак.

— Что ж, даже живые существа могут преследовать нас, — отозвался Бонэм, не отрывая взгляда от площади. — Может, пойти пригласить его на ужин? Ему было бы намного удобней прийти сюда и сидеть рядом с тобой, тогда вы оба будете знать, чего вам ждать друг от друга…

— Чтобы он быстро перерезал мне горло? — оборвал его Блейк.

— Ладно, давай хотя бы разглядим его лицо, — сказал Бонэм. Он пододвинул телескоп к окну и сунул его конец в щель между шторами.

— Смотри! — воскликнул Блейк. — Что это с ним?

Незнакомец, стоявший под окнами, начал исчезать прямо на глазах у друзей. Сначала его ноги превратились в серебристый пепел, который разлетелся, как искры от костра. Потом его руки и торс поглотил яркий свет, а кисти рук раскалились добела. А потом он вдруг исчез. Ветер гнал по траве листья вяза. От наблюдателя не осталось и следа, он испарился.

Блейк озадаченно смотрел в темноту. От света из таверны на деревья ложились жуткие тени. Сухие листья свисали с веток, как висельники, и терлись друг о друга. По площади стлались полосы речного тумана, в свете уличных фонарей они начинали кружиться в загадочном танце. А Блейк все смотрел и смотрел, начиная верить в то, что это был просто обман зрения.

Ни Блейк, ни Бонэм не заметили маленькое, съежившееся существо, которое проковыляло по грязи под их окнами и вдруг, как голодная крыса, метнулось по ступеням в подвал, а оттуда — через незапертую дверь в кладовую.