Праведница - Рене Ахдие Страница 17

Он вздрогнул, будто на короткое мгновение осознал, что натворил, а потом гневно нахмурился. Конечно, он был уверен в своей правоте.

«Я скорее сожгу этот дом к чертям вместе с нами, чем позволю кому-либо из вас меня ослушаться». – И снова он схватил Пиппу за запястье, подтащив к себе так, чтобы грозно нависнуть над ней.

Она не показала паники, однако страх змейкой пробежал у нее по позвоночнику. Отчасти Пиппа искренне верила, что отец скорее сожжет семью заживо, чем позволит себе потерять главенство над ними.

«Ричард, – тихо проговорила за спиной Пиппы мать. – Пожалуйста. Остановись». – Она рыдала как раненое животное.

Отец сердито уставился на Пиппу, горло у него задергалось.

«Ослушаешься меня, Филиппа, и будешь заботиться о себе сама». – Его красные глаза буквально впились в нее.

Пиппа сделала глубокий вдох, пытаясь побороть слезы. Приказала им не катиться по щекам. Ей хотелось разозлиться достойно. Ударить отца по лицу и накричать на него за все, что он сделал, и за все, что не смог сделать. Он позволил родным все потерять, а сам напивался и играл в азартные игры и развлекался со шлюхами, уничтожая последние капли уважения общества к своей семье.

А теперь он еще и угрожал своим родным физической силой. За спиной раздались тихие шаги. Мать начала рыдать еще громче.

«Пиппа?» – растерянный и заспанный голос Генри прорвался сквозь жалкие стоны матери.

«Все в порядке, Генри», – ответила Пиппа спокойным тоном.

К ним подошла Лидия, ее светлые кудряшки растрепались, а нижняя губа дрожала. Она схватилась за штанину герцога, и новая волна страха окатила Пиппу с головы до ног. Если отец набросится на Лидию, Пиппа уже точно не сможет сдержать гнев. Либо ее, либо ее отца уведут тогда сегодня из дома в цепях.

«Папа, что случилось? – спросила Лидия. – Ты на нас сердишься?»

Пиппа не могла теперь не дрожать. Не могла больше себя контролировать. Своенравный вспыльчивый характер, который она унаследовала от отца, угрожал вырваться из клетки в любую секунду. Однако Пиппа не могла позволить гневу руководить ею. Как бы сильно она ни хотела ударить отца, она не могла поступить подобным образом на глазах у младших братика и сестренки. Генри было всего девять лет, а Лидии только-только исполнилось шесть. Пиппе и без того потребовалось немало усилий, чтобы скрыть от них все невзгоды.

С наигранным спокойствием Пиппа попыталась вывернуть запястье из хватки отца. Даже не глядя, она могла точно сказать, что завтра на ее коже будут синяки. Отец никогда прежде не бил Пиппу, но ему и не нужно было – она и так была напугана и чувствовала себя в опасности везде, где бы ни находилась. Пиппа была знакома с этим чувством с самого раннего детства, и она скорее отдаст жизнь, чем позволит брату с сестрой испытать на себе ту же участь.

Она продолжила в упор смотреть на отца, и все ее тело дрожало при виде тяжело вздымающейся груди герцога, которая поднималась и опускалась от едва контролируемого гнева. Стоит отдать отцу должное – он все-таки отпустил руку Пиппы, хотя так и не сводил с дочери глаз. Что-то кольнуло у нее в сердце. Когда она была совсем маленькой, отец носил ее у себя на плечах. Помогал достать до хрусталиков, украшающих люстру над головой. Читал ей вслух сказки. Звук его раскатистого голоса всегда приносил ей нескончаемую радость, что являлось точной противоположностью сегодняшнего страха.

Однако герцог Ашмора больше не был тем человеком из ее детства.

Пиппа взяла братика с сестрой за руки.

«Мы пойдем спать, ребятки, – сказала она. – Если будете вести себя хорошо, то я расскажу вам еще одну сказку». – Она улыбнулась, взглянув на них сверху вниз, пока ее злость тихо кипела внутри, умоляя выпустить ее на свободу.

Теперь Пиппа знала, что нужно делать дальше. Ее поступок вовсе не будет спонтанным. Нет, он будет тщательно обдуманным.

Это неправильно. Однако это самое праведное решение.

Как только воспоминание о том жутком вечере потускнело в памяти, Пиппе почудилось, будто она опускается в теплую ванну.

Заколдованная поверхность зеркала расступилась, приглашая Пиппу пройти сквозь себя. Будто занавес раздвинулся, являя взору…

Укутанный туманом лес. Он напоминал северные земли Англии или шотландские холмы, где провела юность мать Пиппы. Пиппа с облегчением выдохнула, опустив плечи и вскинув подбородок к пасмурному небу. Всё, как Элуиз и сказала. Серебряное зеркало перенесло Арджуна и Пиппу через Атлантический океан в мгновение ока.

Англия. Дом. Пиппа засмеялась, дивясь такому чуду, а затем развернулась так резко, что ее золотистые кудри хлестнули по лицу, а нефритово-зеленая юбка взвилась в знойном воздухе.

Знойный воздух?

Пиппа резко замерла. Конечно, в английской сельской местности изредка бывают знойные деньки, однако очень и очень редко. Ветерок же вокруг скорее напоминал южные берега Франции. Или итальянскую Ривьеру.

Однако никак не туманное английское болото.

Пиппа сглотнула. Оглядевшись по сторонам, она напряглась, и волоски у нее на шее встали дыбом.

Сам лес будто бы услышал ее мысли, и теплый воздух внезапно сменился резкой прохладой. Солнце спряталось за темную тучу и окутало все вокруг серой бледностью. Порыв ледяного ветра промчался по верхушкам деревьев, и эхо звенящего стекла разнеслось следом, точно предупреждая Пиппу. Точно говоря:

«Всё совсем не то, чем кажется».

Пиппа обхватила руками плечи, обнимая себя, но зубы все равно уже стучали. Холодок развеялся, когда она сделала шаг, и температура, кажется, немного повысилась. Что-то блеснуло вдалеке, справа от Пиппы. Она повернулась, встревоженно прикусив нижнюю губу.

Как же странно. Листва выглядела так, будто была покрыта серебряной пыльцой. Будто бы ветерок нес крошечные алмазики на своих крыльях и распылял их повсюду.

Приглушенный стон раздался эхом в голове у Пиппы. Затем звук стал громче, напоминая жужжание, словно в уши затекла вода. На периферии зрения какой-то предмет пронесся по небу, летя ей прямо на голову.

Пиппа закричала, упав на колени и изо всех сил прикрывая голову руками. Жужжание резко стихло, и в следующую секунду слух пришел в норму. Несмотря на то, что теперь у Пиппы в ушах стучала кровь, она убрала с головы руки и огляделась.

Пара птичек летала в небе, купаясь в лучах белесо-золотого солнца, проглядывающего сквозь тучи на небе. Белоснежные голубки гонялись друг за другом и сладко щебетали.

Сделав вдох через нос, Пиппа снова поднялась на ноги и выпрямилась. Затем смахнула сухую траву и грязь с юбки, а потом невольно залюбовалась, как голубки в унисон опустились на ветку, усеянную миленькими розовыми цветочками. Одна из пташек наклонила голову, уставившись на Пиппу немигающим взглядом темных глаз. Пиппа сделала шаг ближе, завороженно рассматривая птиц. Она двигалась как загипнотизированная.