Перстень некроманта - Андрей Петерсон Страница 17

«Наверное, их просто истребили алчные маги и недоученные магички в погоне за секретом, который выделяет их огненная железа».

— А какого размера они бывают?

«Взрослые особи — до шести ардов длиной».

— Сколько? — Осси даже оторвалась от полностью захватившего ее зрелища и уставилась на Ходу.

Та, в свою очередь, приподняв золотую головку, не мигая, смотрела на свою хозяйку.

«Да шучу я! Шучу. То, что мы видим, это и есть взрослые особи. Больше они не растут».

— Класс! Пожалуй, нам это надо! — С этими словами Осси достала из рюкзака небольшой контейнер и принялась кончиком кинжала загонять саламандр внутрь.

Первой, причем без всяких понуканий, видимо, подгоняемая любопытством, туда забралась только что проснувшаяся — с темно-красным гребнем. Отсадив трех саламандр, Осси плотно закрутила крышку и убрала контейнер.

— Я даже знаю, где мы их поставим… — Фантазия у девушки уже заработала на полную. — Нужна только ваза побольше… Просто класс!

«И немалый доход, если учесть, что ты по договору имеешь право на все, кроме Слезы. Даже если мы уже больше ничего тут не найдем, ты уже стала богаче иного короля». — Хода была как всегда практична.

— Доход тоже не помешает, — согласилась стремительно разбогатевшая графиня. — Кто бы возражал.

«Говорят еще также — правда, это совсем уже сомнительно, — что саламандры — это дальние родственники драконов, поэтому если в двенадцатую после новолуния ночь вынести…»

— Хватит, хватит, остановись! Я все поняла… Но на всякий случай на двенадцатую ночь после первого же новолуния ничего не планируй.

Оторвавшись наконец от созерцания огненного зоосада, Осси присела у стены и вытянула ноги.

— Привал.

Некоторое время она сидела неподвижно, затем потянулась за рюкзаком.

Осси жевала печенье, старательно описывая события сегодняшнего дня в своем дневнике. Затем, добавив пару комментариев для будущего отчета, а там, чем Дальние не шутят, и для мемуаров — надо же чем-то старость занимать будет (правда, говорят — из Искателей никто еще до старости не дожил), она сунула дневник обратно в рюкзак и поднялась на ноги.

— Пошли. — Осси подошла к двери, взялась за массивное желтое кольцо и потянула на себя.

Дверь поддалась легко, будто все эти годы за ней регулярно ухаживали, тщательно смазывая петли.

А за нею был новый тоннель.

«Не пришли еще, значит… Жаль».

— Уже надоело?

Хода оставила вопрос без ответа.

Тоннель сильно отличался от тех, по которым они шагали раньше. Он был намного просторнее, выложен аккуратно подогнанными каменными блоками розоватого цвета, а главное, он был освещен. Через каждые двадцать шагов на стенах где-то на уровне головы висели чаши, подобные той — в комнате. Этого света, в принципе, хватало, и теперь путешествие продолжалось в значительно более комфортных условиях. Тоннель плавно изгибался то направо, то налево, постоянно спускаясь под уклон и уводя Осси все глубже под землю.

Шагов через триста закончился и этот коридор, приведя девушку в мрачную камеру с единственным светильником на стене. Других выходов из комнаты, что примечательно, не было. Правда, и пола в комнате тоже не было.

Всю площадь комнаты занимало огромное круглое отверстие в полу, в самой широкой своей части почти соприкасающееся со стенами, до которых оставалось не более четверти арда.

Девушка потихонечку пробралась в левый угол и склонилась над колодцем. Отверстие зияло черным пятном, и оттуда ощутимо тянуло холодом.

— Ну что? Похоже, это единственный выход? — Осси сотворила светляка и отправила его вниз.

«Похоже на то».

Голубой огонек медленно падал в глубину, освещая внутренность колодца. По стене вниз спускался узенький, в половину ступни, карниз, заворачиваясь огромной спиралью. Словно резьба в гигантской гайке.

Огонек становился все меньше и меньше, а дна все не было. Наконец он все-таки остановился.

— Что скажешь?

«Ардов сорок пять — пятьдесят. Могу проверить».

— Сорок восемь.

«Откуда ты знаешь?» — Хода искренне удивилась.

— Расстояние между витками примерно два с половиной арда. Я насчитала девятнадцать… А других выходов отсюда точно нет?

«Нет. Все стены — сплошной монолит, и за ними я не чувствую ничего. Похоже, что это — единственный».

— Ну, тогда делать нечего. Давай спускаться. — Осси сняла золотую змейку и положила на пол.

Пока Хода добиралась до места, где «резьба» выныривала из колодца на поверхность, Осси сотворила еще одного светляка, подвесила над колодцем на уровне пола и достала из рюкзака паучьи перчатки.

Эти перчатки год назад ей подарил Васьяр Брезгливый — легендарный вор-одиночка, в существование которого половина населения страны не верила, а другая вовсю искала его следы, даже там, где их отродясь не было и быть не могло, подстегиваемая желанием быстро обогатиться. За руки Васьяра — не за голову, как обычно, а именно за руки — казна объявила очень приличное вознаграждение, которое каждый год увеличивалось лидов на двести. Но Васьяр по-прежнему оставался неуловимым. Говорят, он даже пошутил однажды, что ждет, пока цена поднимется до тысячи, после чего отнесет Старшему Дознавателю свои руки сам. Было это несколько лет назад. С тех пор цена уже давно перевалила означенный им рубеж, но Васьяр по-прежнему гулял на свободе, доставляя своими уникальными руками много неприятных хлопот градоначальнику Фероллы.

Такая вот легендарная личность и обратилась однажды к леди Кай с просьбой помочь в одном весьма деликатном деле. Дело то было довольно сложным и запутанным, но с криминалом ничего общего не имело и проходило как раз по ее профилю, а потому леди Кай долго не думала, не ломалась и помогла.

В память о тех днях и в благодарность за помощь вор и подарил ей эти уникальные перчатки, сказав, что достались они ему по наследству от деда, а тому — от его деда, в общем, вещь очень древняя и ценная. А точнее — бесценная.

Они сидели тогда в одном подвальчике, отмечали успешное завершение дела и вспоминали разные забавные случаи из своих похождений. Тогда-то Васьяр, посмеиваясь и поблескивая своим смешными очочками, делавшими его похожим на школяра-переростка, и рассказал девушке, почему его прозвали Брезгливым.

Оказывается, еще по молодости, гуляя в какой-то шумной компании, он отказался пить из одной бутылки с одним заносчивым то ли графом, то ли князем, которого это безмерно задело, после чего последовало оскорбление словом. Причем слово это Васьяр произносить отказался наотрез, как Осси его ни упрашивала. Ничем не ответив на оскорбление дворянчика, Васьяр быстро и тихо покинул компанию. А когда под утро хмельной и усталый этот то ли граф, то ли князь добрался до своего особняка, то обнаружил там одни только стены. Из дома вывезли все — драгоценности, одежду, мебель, зеркала, ковры… Абсолютно все, включая коллекцию певчих птиц, которой так гордился благородный господин. И даже его жену, которая, как, правда, выяснилось позже, сбежала сама. С того самого случая и окрестили Васьяра Брезгливым.