Соня и ведьма - Даха Тараторина Страница 17

— Ещё как стану! — упорствовал он. — Я умираю, как после торможения есть хочу, ты же знаешь!

— И именно поэтому надо перетерпеть, а не пихать в себя всякий мусор! Твоё тело — храм!

— Это твоё тело храм. А моё — голодный желудок. У Семёна хоть бутер какой остался?

— Вернётся — спросишь.

— Вернётся? — ошалело повторила я. Звуки драки стали чуть громче, разнообразившись стонами ломаемой мебели и красочной руганью. — Ребят, его там, по ходу, убивают…

— Ты совсем тормознутая, да, девочка?

Я молча сверкнула очками, не желая давать Лине новых поводов для подколок, но она, кажется, в них и не нуждалась:

— Вадим затормозил для нас время и открыл портал, я, как эмпат, прощупала эмоции туристов и обнаружила, что они что-то скрывают. Поэтому отправила Семёна обыскать гостей, чем он сейчас и занимается. Окажись они чистыми, сама проводила бы до выхода. Понимаешь?

Я не понимала решительно ничего, но, на всякий случай, кивнула. Желание спрятаться в капюшон толстовки, как улитка в домик, зашкаливало.

— Семён у нас вроде охранника, — куда более спокойно пояснил Вадя. Он обнаружил в одном из ящиков стола пакет карамелек и напихал за щёку целую горсть. Фантики ворохом сыпались из карманов брюк и устилали пол, но парнишка продолжал торопливо разворачивать новые. — Его супер-сила — сила. Как у Лины — эмпатия. Они — гарантия того, что в нашем мире не окажется ничего опасного из параллельных. Но знаешь, что? Мне кажется, эта девица, — Вадя приложил руку к уху, вернувшему нормальный цвет, прислушиваясь к затухающей потасовке, — думаю, ей эта контрабанда нафиг не нужна. Третий раз уже ловим, и вечно какую-то хрень тащит. В первый раз припёрла самострел, но такой… магический. Отобрали. Потом кило каких-то синих яблок. Интересно, что на этот раз. Кажется, туристке эти сувениры и не нужны вовсе. Просто хочется померяться силой с Семёном.

Медведь вернулся аккурат к концу монолога. С собой он принёс таинственный свёрток ткани и синяк под глазом.

— Да, Линка, мир может быть спокоен! — сообщил он с таким зашкаливающим градусом сарказма, что заметил бы и Шелдон Купер. — Его ведь защищаешь ты! — охранник пристроил свёрток на столе и почтительно склонился, похихикивая в ожидании реакции.

— Ну чего там на этот раз? — первым не выдержал неизвестности Вадя и схватился за край тряпки, неаккуратно роняя на пол и её вместе с содержимым и упаковку чая.

Хочется верить, что, будь свёрток по-настоящему опасным, оболтусы вели бы себя более осмотрительно. Потому что содержимое с характерным звуком треснуло и разлетелось на четыре сверкающих прозрачных осколка.

Семён захохотал, придерживая заходивший ходуном живот:

— Сосулька! Что вы там говорили? Только снега из Снежных вязов можно стащить? Ну так они припёрли сосульку!

— На кой она им? — опешила эмпат.

— Известно зачем! — Вадим сунул в рот кусочек льда, с задумчивым видом обсосал и, не распробовав никаких отклонений, радостно захрупал. — Она искала повод помахаться с Сёмой.

— Агент, оказывается, со свекровью поспорила, что сегодня меня уделает. Бедного мужа заставила в штанах эту хреновину тащить, он аж трясся от холода, бедняга! Огонь баба! Жаль, что занята!

— Придурки, — Лина каблучком сапога отбросила кусок льда, оказавшийся у её любимого кресла, и устроилась клубочком, явно намереваясь вздремнуть.

И, несмотря на то что в этой конторе весьма сомнительно обеспечивали безопасность моего мира, я не могла с ней согласиться. Вадим и Семён о чём-то договорились и согласно дали друг дружке пять, медведь отобрал горсть конфет у коллеги для собственного пользования и добродушно поделился со мной. С такими защитниками мир, конечно, обречён. Зато в тартарары он покатится весело и с улюлюканием.