Как соблазнить некроманта - Алена Гордеева Страница 17

Отец Хэрольда, чьи первые эмоции по окончанию дуэли уже схлынули, после чего он осознал, что по сути едва не убил сына отказом позвать врача, и начавший было ощущать свою вину, после понимания случившегося практически впал в ступор. Рольду вообще нечего было делать у того целителя, это раз, что означало очередной скандал при огласке этих сведений, тот совершенно точно будет отрицать, что у него бывают настолько опасные пациенты, а откуда Рольда перекинул портал, уже не отследить — это два, и сам маг, судя по уровню, был очень силен, и либо относился к самым влиятельным людям, либо был преступником (что вероятнее всего), и тогда неминуемо появились бы вопросы к Гримам — что это они не поделили с такми интересными личностями, может, у них есть общие дела?

В общем, ничего кроме неприятностей, Хэрольд отцу в этот день не принес, и тот искренне пожалел, что Рольд выжил.

Осознав, что его, по сути, принесли в жертву амбициям отца, не желавшим рисковать положением и репутацией, а также удачному замужеству сестер, Рольд знал, что когда снимет проклятье, то первым делом приедет в замок и посмотрит им в глаза. И вернет титул обратно. Виржини уже заговаривала об этом, и Рольд решил, что избавится от нее позже — когда все бумаги будут готовы. А пока… Хэрольд посмотрел на безмятежно спящую рядом с ним женщину и хищно улыбнулся: а пока почему бы просто не получать удовольствие? Мужчина потянул одеяло с плеч Виржини и жадно поцеловал ее в губы.

Виржини

Самое паршивое — это не тогда, когда у тебя нет силы, а когда она есть, но ты не можешь ею воспользоваться.

Виржини узнала о потенциально таящейся в ее крови мощи от своей матери уже во вполне сознательном возрасте.

— Ты могла бы стать магичкой, если бы дар проявился, однако этого не случилось. Но он может передаться твоим детям, а если еще и твой муж будет магом, то это произойдет почти наверняка.

Владение магией для Виржини означало силу, независимость, свободу, то, чего она так отчаянно жаждала — возможность принимать значимые решения и действительно влиять на свою жизнь. Одаренный ребенок — это прекрасно, но ей хотелось овладеть магией самой, и она начала искать малейшие возможности разузнать что-либо о «спящем» даре и возможностях его «разбудить». Кто ищет- тот найдет, сказал кто-то из древних и мудрых. Так и Виржини узнала целых два способа — обряд, завязанный на крови некроманта, и ритуальное убийство.

Ко второму она точно была не готова, некромантов поблизости долго не наблюдалось, а потом она познакомилась с Ником. Поняла, что как маг он силен, искренним женским вниманием не избалован, присущий некромантам цинизм у него отсутствует, и на самом деле он отчаянно хочет тепла, а затем легко вскружила ему голову. По ее расчетам, влюбленный по уши Дейл должен был сделать ради нее все, что угодно, так что ради этого она и замуж выйти могла.

Когда Виржини сообщила отцу о намерении связать жизнь с каким-то безродным и не слишком богатым чужаком, да еще и занимающимся Темным искусством, тот поначалу решил, что дочь свихнулась. Но Виржини все твердила о великой любви, и господин ле Клер, здраво рассудив, что пусть лучше выходит за кого хочет, чем и дальше перебирает женихов, пригласил Ника в свой дом.

Северянин оказался неожиданно приятным парнем, составил компанию ле Клеру в дегустации настоек на хрене и перце, рассказал пару шуток, и как оказалось, имел хоть не такой большой, как у будущего тестя, зато стабильный доход от поместья на родине. А уж как он смотрел на Виржини во время обеда! Ле Клер хорошо разбирался в людях и видел, что грозный некромант влюблен в его дочь как мальчишка. Он так и сказал об этом самой Виржини, давая согласие на брак. А когда Виржини спустя год приехала к нему в слезах, умоляя помочь с разводом, неожиданно встал на сторону зятя.

— Как он тебя любил, я видел, — убежденно сказал ле Клер. — Если все прошло, то это целиком твоя вина, ибо хранить брак и домашний очаг — святая обязанность женщины. Попробуй все наладить.

— Но папа, он ходит к гулящем женщинам!

— Вот это уж точно твоя вина, — хмыкнул ле Клер, — говорю как мужчина, а не как отец. Смирись или сделай так, чтобы ему было достаточно тебя.

— Но мне не нравится быть с ним, он холоден, покрыт шрамами…

Вот тут ле Клер разозлился по-настоящему.

— Ты мне эти потаскушьи разговоры брось, — зло сказал он. — Нечего меня позорить. Что, муж законный надоел? Так один не понравился, потом другой, третий… Всех мужиков перепробуешь?

— Папа! — потрясенно воскликнула Виржини.

— Ты его сама выбрала, помнишь, как меня убеждала, что всегда будешь его любить? Вот и исполняй свои обеты, что вы перед Богами в храме дали! А шрамы мужчин украшают, эту поговорку, между прочим, сами женщины придумали. Или, — тутон прищурился. — Хочешь сказать, что без рубашки его впервые после свадьбы увидела, а о шрамах он тебе никогда не говорил?

Виржини возразить было нечего. Ник говорил, она прекрасно помнила, как он жутко смущался, как снял рубашку и замер напряженной статуей, потому что боялся, что она больше не захочет даже говорить с ним. По правде, ничего откровенно уродливого в них не было. Виржини помнила, как она прикасалась к ним — приятного мало, конечно, но это вполне можно пережить, а когда она теряла голову от ласк Ника, это вообще становилось неважным. Про его холодность в постели она тоже лгала — ей нравилось спать с ним, да, не настолько, как сейчас с Хэрольдом, но Рольда она любит, хоть и не отключает полностью разум, просчитывая свои планы наперед, а к Нику у нее чувств не было никогда. Но он сам во всем виноват! Что ему стоило сделать то, что она просит?

Виржини очень сильно просчиталась с Ником: он не только наотрез отказался проводить обряд, но и впервые наорал на нее, назвав безмозглой дурой. По мнению Ника, если дар не пробудился от природы, его ни в коем случае нельзя открывать самостоятельно, это нарушает какой-то там баланс и может свести с ума. Где Ник это вычитал, Виржини пропустила мимо ушей, потому что знала — уж она-то контроль над собой не утратит никогда, а те, кто пытался сделать нечто подобное до нее и не смог — слабаки, не заслужившие силы. Виржини попыталась его уговорить еще несколько раз, но некромант был тверд в своем решении (прямо как упрямый осел!).

Осознав, что Ник ей не помощник, Виржини перестала слишком сильно поддерживать образ влюбленной женщины, и некромант понял, что она его использовала буквально сразу, хоть это в планы не входило. После этого семейная жизнь покатилась в тартарары. Ник оказался довольно неудобным мужем — Виржини даже любовника не могла завести, потому что злить некроманта опасались, согласился на это пойти только Хэрольд, которому было нечего терять, и то он узнал не сразу. Зато сам некромант, видимо, в женщинах себе не отказывал, потому что ложиться в постель с Виржини перестал, как только понял, что она ему лгала.

Так что Виржини оказалась опять-таки вынуждена попробовать второй способ. Она почти убила ту девушку (да никто бы ее и не искал, Ник вечно преувеличивает), но некромант почувствовал темную магию и вовремя вмешался. После этого жизнь стала совсем невыносимой — они переехали в глушь, Ник наводнил дом личами («чтобы у тебя больше не возникало соблазна отнять чью-то жизнь, дорогая»), сам с ней почти не разговаривал, и Виржини периодически по-настоящему хотелось свести счеты с жизнью. Она уже была готова пойти на рождение ребенка, пусть хотя бы он будет магом, а ей будет, чем заняться, но на ее просьбу Ник издевательски расхохотался и пустился в рассуждения, суть которых сводилась к тому, что кровь всегда проявляется, он знает это по себе, а ребенок от лгуньи ему точно не нужен. На робкое замечание Виржини, что так пройдет вся жизнь, Ник ответил: