Сказки темного города. Фатум - Наталиса Ларий Страница 16

– А если нет? Если не проникнется? Если я останусь доживать свой век рядом с тираном? На чужой земле, среди чужого народа и рядом с таким мужчиной. Как вы думаете, чего мне это будет стоить?

– Кэтрин, очень тебя прошу!

– Нет, это я вас прошу. Вы были тогда правы, когда сказали, что мне нужен стимул. У меня он будет, если вы дадите мне слово, что как только Бран станет прежним, вы сделаете все, чтобы двести девочек вернулись домой. В противном случае, я и пытаться даже не буду и сдамся на волю случая. Но, как мне подсказывает сердце, этот случай не настанет. Уж слишком ваш сын непробиваемый деспот на данный момент.

– Но как я это сделаю? – голос графини приобрел стальной оттенок недовольства моим условием.

– А как я сделаю то, что вы просите? Вы не задавались вопросом? – прищурила я гневно глаза. – Моя задача не менее сложная, чем ваша.

– Ты не в том положении, чтобы ставить такое условие мне, – наконец проговорила сухо она.

– Ну вот, с этого и надо было начинать. Я не в том положении даже перед вами. Что вы хотели мне тогда дать взамен? Деньги? Тряпки? Что? Вы думаете что-то здесь из всего этого важно для меня? Это все, – окинула я взглядом шикарную столовую в этом не менее шикарном доме, – ничто для меня. Я не хозяйка здесь. Вы меня купили как игрушку и ваши сказанные сейчас слова тому подтверждение. У меня не будет детей, внуков, нормальной семьи. Я должна принять все безропотно и сделать для вас все, как для матери, которой не безразлична судьба сына. Слащавые речи и пустые какие-то обещания для меня здесь ничего не значат. Я сделаю все от меня возможное, только в том случае, если и вы сделаете то, о чем вас прошу, – я встала из-за стола и направилась к выходу.

– Кэтрин, – окликнула она меня у дверей. – Почему тебе так важна судьба тех девочек?

– Они такие же, как и я. Они – люди. И я не хочу им такой же судьбы. И пусть я не смогу больше увидеть маму и папу, но мое сердце будет греть мысль о том, что их увидит кто-то из тех малышек, которые оказались в таком же ужасном положении. И в этом будет моя заслуга, – я печально улыбнулась и вышла из столовой, оставив графиню задумчиво смотреть мне вслед.

Покрутившись на первом этаже, рассматривая на больших картинах изображения предков Брана, я отметила про себя, что Эдин тогда была права, когда сказала, что я похожа на вервольфов с их серыми глазами, светлыми, пепельно-русыми волосами и отчеканенными чертами лица, поскольку смотрящие на меня с картин женщины были одного типа внешности со мной. Остановившись около одного портрета, на котором была изображена красивая молодая женщина в нежно-голубом платье, смеющаяся среди цветов, я невольно залюбовалась нею.

– Это Шэриза? – спросила я пробегающую мимо меня Люсиль с корзиной выстиранного белья.

– Да. За пол года до смерти. Она беременная уже была, – женщина остановилась около меня и с грустью посмотрела на портрет.

– Да, такую попробуй забудь, – провела я осторожно рукой по красиво очерченным губам на портрете.

– И не говорите. Я часто вижу его светлость здесь уже глубокой ночью стоящего напротив портрета с бокалом вина в руках. Стоит и смотрит не моргая. Часами может стоять так. Жуткое зрелище.

– А где она похоронена? – спросила я, отвернувшись от портрета.

– В родовом склепе. Он в километре от дома. От ворот повернуть направо и по дороге прямо. А там уже и увидеть можно небольшую церковь, а за ней будет склеп на кладбище.

– Мне можно туда сходить? Он меня не загрызет за это? – осторожно спросила я у Люсиль.

– Не спрашивайте меня о таком. Вы ведь сами видите, что от него можно ждать что угодно сейчас, – женщина печально пожала плечами.

– А где он сейчас?

– Да уехал куда-то. Не знаю куда только. Может на фабрику. Может к друзьям. Он днем дома редко бывает. Да и по ночам частенько где-то пропадает.

– Ну я пойду, пройдусь к церкви. Скажешь графине, что я ушла. Хорошо?

– Конечно, идите, – улыбнулась Люсиль.

Выйдя на улицу, я направилась к кованным воротам и уже спустя несколько минут шагала в том направлении, которое мне указала Люсиль. Яркое летнее солнце периодически пряталось за темными облаками, которые на пару с срывающимся прохладным ветерком предвещало надвигающуюся непогоду. Размеренный цокот моих каблуков по старой, мощеной дороге навевал какое-то умиротворение, и я, погруженная в свои далеко не радужные мысли, спустя какое-то время увидела купол церкви, видневшийся за кроной высоких деревьев. Как только я оказалась за невысокой оградой старого, железного забора, калитка которого мрачно скрипя словно предупреждала меня, что я захожу на территорию скорби, навстречу мне из церкви вышел седовласый старик в длинной, черной рясе, по краям украшенной серебристой вышивкой в виде лавровой ветви. Я испуганно уставилась на него, поскольку поняла, что совершенно не представляю себе, как обращаться к священнику–вервольфу на этих землях.

– Проходи, дочка, – улыбнулся он, словно понимая мою нерешительность.

Я направилась за ним в церковь и неуверенно перекрестившись у входа переступила порог здания, которое было наполнено умиротворением.

– Мы ничем не отличаемся от людей, – старик словно читал мои мысли.

– Но вервольфы ведь не верят…, – осторожно проговорила я.

– Отчего же. Верят. Правда не все. Только вервольфы светлых кланов. Мы больше люди, чем волки, – улыбнулся священник.

– Ох, не сказала бы так, – пробурчала я себе под нос. – Можно посмотреть на склеп графа Рэнгволда? – наконец спросила я, окинув взглядом церковь, которая ничем не отличалась от нашей с виду, разве что оформление образов было немного иным.

– А ты кем приходишься его светлости? – спросил старик, пристально глядя на меня.

– Кем прихожусь…не знаю, что и сказать вам, – грустно пожала я плечами.

Священник потрепал меня по плечу и сказал, ласково улыбнувшись:

– Здесь рядом поместье есть графа Ривергорна. Они с Браном друзья с детства. У него жена очень хорошая, София ее зовут. Попроси Брана познакомить тебя с ней. Все не так одиноко будет, пока привыкнешь здесь, да поймешь, что все не так ужасно, как кажется на первый взгляд. Она часто сюда захаживает и у нее в услужении две девушки есть, они тоже люди. Посмотришь на них и поймешь, что никто к вам не относится здесь, как к чужим.

– Да мне бы с одним сладить. Что мне все-то? – тихо проговорила я, опустив глаза.

– Ох, намудрили с этим всем, – махнул священник рукой обреченно. – Не могут идти путем смирения, все куда-то их несет. Вот тебя зачем-то он в дом привел? По глазам ведь вижу, что страшно тебе. Ну куда это годится?

– Да он и не приводил. Это все мама его, графиня. Переживает она о нем очень. Вот и не знает уже в какую крайность впасть.

– Прощение нужно уметь просить да прощать. Не умеют этого. Вот оттого оно так все и складывается. Гордые они, Рэнгволды. Что отец его был, что сын. Да и графиня сама, еще та голубая кровь, – усмехнулся священник.