Избранник. Борьба духов - Мики Лазович Страница 15

«Смотри, папа, – шепнул мой дед, – кадия на нашей стороне, а в конце паша будет против нас. Сейчас, папа, все деньги, которые имеешь, ставь на нашего Галоню».

Прадед ушел и вернулся через полчаса нахмуренный.

«Сынок, все ставят на вола Гойки, один я – на нашего Галоню».

«Отлично, папа, еще немного, и увидим, был я прав или нет. Знаю, что прав я».

Вывели волов. Около вола Гойки собралось много людей, и все его, не переставая, хвалят, а около Галони – мой дед и прадед.

«Папа, обними Галоню с одной стороны, а я обниму с другой», – сказал мой дед.

И только они вместе обняли Галоню, как кадия крикнул:

«Люди, пришло время посмотреть, чья будет победа. Перед тем как начнется борьба, должен сообщить, что все сделали ставку на вола Гойко, и только Митар поставил на Галоню. Если победит вол Гойко, то получите каждый по пять акчи, а если победит Галоня, то Митар получит один дукат и 25 акчи!»

Народ захохотал. Сделали площадку, и волы пошли друг на друга. Мой дед смотрит волу Гойко прямо в глаза и не спускает взгляда с него, а потом протягивает руку и шепчет так, что только папа слышал:

«Вперед, Галоня!»

И действительно, наш Галоня начал атаковать, а вол Гойко отступил. Этот атакует, а этот пятится и, в конце концов, пустился бежать. Люди начали смеяться. Некоторые – кричать, а кадия снова поднял руку. Народ успокоился. А дед опять шепнул моему прадеду:

«Папа, смотри, что сейчас будет».

Кадия успокоил людей и начал объявлять победителя. Тут вмешался Гойко с побагровевшим лицом:

«Высокочтимый кадия, во время борьбы я непрерывно смотрел на Гацо. Он протянул руку к своему волу, и тот навалился как бешеный, а мой начал убегать!».

«Не говори глупости, Гойко, а признай поражение. Хватит ломать комедию», – сказал кадия и повернулся к толпе.

Вдруг как гром среди ясного неба прозвучало:

«Турецкий вор!»

Все онемели от страха. Кадия медленно повернулся, не веря своим ушам, а Гойко одной рукой ухватился сзади за шею, а другой закрыл рот. Они встретились взглядами. Один взбешенный, а другой остолбеневший от страха.

«Высокочтимый кадия, ничего… Ничего не сказал», – заикался Гойко.

«Гойко, ты самый большой лжец, который существует в этом мире. Сто человек слышали, как ты меня оскорбил, и теперь утверждаешь, что не говорил».

«Стыд, позор, убить его!» – послышалось с разных сторон из толпы.

Кадия поднял руку и сказал людям:

«Я знаю, что Гойко сегодня потерял вола и злится из-за этого, но это не дает ему право кого-то оскорблять. Я имею полное право распорядиться о его казни, но сегодня я особенно настроен и вижу, что пришло много людей со всех сторон и одного вола им будет недостаточно, поэтому мы в обмен на его жизнь возьмем еще одного вола и зарежем его, а за то, что он меня оскорбил, получит двадцать ударов ниже спины здесь на площади, на этом подиуме, который он сам построил».

Люди начали восторженно приветствовать. Все перемешалось. Народ потерял голову.

Кадия дал распоряжения, чтобы заколоть волов, а Гойко, завязанный, ждал выполнения наказания. Мой дед и прадед получил деньги и пошли покупать все необходимое для семьи. Никогда до этого мой прадед не имел столько денег. Дед посоветовал ему купить матрас.

«А зачем, сынок?»

«Понадобится, папа, увидишь, что понадобится».

И прадед купил. Мало-помалу, пока делали покупки, прошло время обеда. Народ купил хлеба, и каждый ждал, когда ему дадут обещанный кусок мяса. Перед обедом кадия приказал совершить наказание Гойко. При каждом ударе, сделанном палачом, Гойко все сильнее и сильнее кричал, а толпа все громче смеялась. После этого начали раздавать мясо. Когда дошла очередь деду и прадеду взять свой кусок, паша двинулся к кадии.

«Высокочтимый кадия, хотел бы предложить кое-что…»

Мой дед в тот момент повернулся и направил руки к паше. Многие этого не заметили, но мой прадед увидел. Вдруг паша схватился за голову и согнулся.

«Что с тобой, паша? Тебе плохо?» – поддержал его кадия.

«Высокочтимый кадия, у меня так заболела голова, как будто хочет расколоться. Пойду немного отдохну».

Паша ушел и не сказал кадии того, что хотел.

Дед и мой прадед ушли. Когда оказались подальше от людей, прадед громко высказался:

«Сынок, мне кажется, там случилось что-то странное».

«Что, папа?»

«Я долго не мог успокоиться, когда услышал голос в той церкви. Винил себя, что не защитил тебя от владыки, ведь это моя родительская обязанность, данная мне Богом. Сегодня я два раза убедился, что в тебе есть какая-то сила и ты, сынок, сейчас мне все расскажешь».

«Папа, мне нечего тебе рассказывать без…»

«Молчи! – прервал его прадед. – Видел своими глазами, как ты протянул руки к паше. У него заболела голова, и он хотел упасть. И снова я слышал сегодня тот голос, как в монастыре. Э, сынок, это не может быть случайностью. Откуда ты знал, что наш Галоня победит вола Гойко, ведь тот и больше, и сильнее?»

Мой дед оказался зажатым в угол и начал объяснять своему отцу так, насколько это было возможно:

«Папа, ты, вероятно, знаешь, что в нашем роду от старых времен существует Избранник, у которого есть особые силы, которые не имеют другие люди. Я могу сказать только это, об остальном мне говорить запрещено. Я умру, если кто-то об этом узнает. Но послушай, у нас есть два или три дня, чтобы обустроить нашу пещеру, потому что Паша подговорит кадию послать солдат, чтобы похитить меня и отправить в Турцию. Нужно все приготовить, а потом ты пойдешь к родственнику Миленко и скажешь, чтобы присматривал за хозяйством и доил наш скот, а мы вернемся примерно через десять дней».

Так и сделали. Тщательно все подготовили, и на третье утро прадед пошел к родственникам и все сказал, как это было согласовано. Когда Миленко их провожал, мой дед отпустил верного Гаринджу, а Бубица пошла с ними.

«Папа, если мы оставим его, турки сами выпустят его и пойдут за ним, а пес приведет их прямо к нам. Так что лучше ему быть с нами».

Прадед согласился с этим решением. Они продолжали идти. Многие из села их приветствовали, и всем они объясняли, что идут к родственникам в Косово и что их не будет здесь по крайней мере десять дней. А потом, когда завернули, скрытыми дорожками направились в пещеру. Над ней был прекрасно виден двор и дом, в котором они жили.

Когда отряд турецких солдат отправился из Плава, все знали, что кому-то несдобровать. Во главе отряда был печально известный паша Селим. О его зверствах говорили со всех сторон. Бедные люди разбегались от дороги, чтобы не рассердить его и не получить побои. Если начинал бить, то невозможно было его остановить.