Слуги хаоса - Александра Лисина Страница 15

На этот раз Тьма встретила меня неласково. До нижнего слоя — того, на котором стоял первохрам — с молчаливого соизволения Фола еще пропустила, а вот ниже, как я и предполагал, расступаться не захотела.

Вернее, расступиться-то она была согласна. И расступилась бы, если бы я как следует надавил. Но уже на этом уровне меня впервые за долгое время встретили голоса. Где-то там, на краю обозримого пространства, во Тьме закружили гигантские тени. Вместе с ними пришел полузабытый, воистину невыносимый холод. Затем в груди возникло и стало стремительно нарастать ощущение пустоты вокруг. А еще чуть позже стужа и уже не шепот, а настоящий крик стали такими, что мне при всем желании пришлось остановиться.

Вернувшись туда, где я хотя бы какое-то время мог находиться без риска обратиться в ледышку, я обвел глазами сомкнувшийся вокруг меня мрак и, снова почувствовав, как оттуда на меня смотрят тысячи внимательных глаз, понимающе улыбнулся.

Сейчас, когда надо мной больше не довлело благословение владыки ночи, Тьме не нужно было церемониться. Не нужно было уступать, с ворчанием отходить с дороги и тем более не нужно обо мне заботиться. Когда я отрекся от Фола, его приказы в отношении моей персоны потеряли силу, поэтому сейчас я словно вернулся на несколько месяцев назад. В те самые дни, когда еще считал, что с Тьмой нужно сражаться. И что ее непременно нужно побеждать.

Сейчас я особенно хорошо чувствовал разницу между той Тьмой, что жила во мне, и этой, далекой и холодной, словно бескрайний океан.

Но вот в чем проблема… с некоторых пор я уже не пытался их разделять. И к обеим относился с одинаковым уважением. Сейчас та, вторая, Тьма зачем-то попыталась мне напомнить, что я здесь снова чужой. Что у меня нет права… возможностей и сил, чтобы просто здесь находиться. Она словно вспомнила, что когда-то мы были врагами. И поэтому закрылась от меня. Отгородилась. Спряталась, словно улитка в раковину. А заодно и наглухо перекрыла единственный путь в тот самый мир, который я совсем недавно для себя открыл и неповторимой красотой которого так часто любовался.

Сейчас мне этого не хватало.

Поэтому, глядя на беспросветную, неприветливую, настороженную и снова готовую к бою Тьму, я неожиданно понял, что больше не хочу, да и не буду с ней сражаться. Она упорно пыталась показать, что я здесь чужой, а я упорно вспоминал, как хорошо мне было, когда она принимала меня всей своей бескрайней, способной на искреннюю привязанность душой. Она всеми силами демонстрировала мне свое негодование. Холодным ветром и колючими иглами впивалась в кожу, словно наказывая за то, что я от нее отказался.

Но я лишь открыл для нее свой разум. Как раньше. И без малейших сомнений отдался на ее волю, потому что знал, что именно от нее я бы ни за что и никогда не отказался. И не имело значения, была ли она во мне, или же царила снаружи. Она была все той же. И я остался таким же. Я являлся ее частью, точно так же, как она являлась неотъемлемой частью меня. Мы стали одним. Цельным. Нераздельным. И никакие распоряжения Фола, Ферзы или иных богов были не в силах этого изменить.

И вот тогда Тьма вздрогнула. Неистовый крик, который так долго терзал мою душу, сперва утих, а потом и умолк. После чего моей руки осторожно… пока еще неуверенно коснулись прохладные пальцы, которые я так же осторожно сжал, словно это происходило впервые.

Больше не было своей и чужой Тьмы. Не было ни голосов, ни холода, ни боли. Тьма была во мне, а я в ней. И я всю ее пропустил через себя, наполняя всем тем, что с ее же помощью когда-то обрел.

Именно тогда в мою душу вернулся долгожданный покой.

Я снова был дома. Среди своих. Там, где больше не существовало ни тревог, ни опасностей, ни врагов. Стоял посреди густой, но отнюдь не беспросветной темноты, знал, что снова волен идти куда хочу и, скорее, не видел, а чувствовал, как лениво кружатся вокруг меня пока еще невидимые моргулы. Как без единого всплеска поднялось с глубин и неспешно проплыло подо мной здоровенное зубастое «покрывало». Как создания поменьше испуганно прыснули в стороны, когда огромный черный «блин» так же неспешно развернулся. И поспешили исчезнуть вовсе, едва «покрывало» поднялось еще на слой выше и вопросительно замерло у меня под ногами.

Я ощутил осторожное прикосновение к разуму, в котором сквозил немой вопрос: мол, ну что, друг? Тут постоишь или все-таки поплаваем?

Я спокойно уселся ему на спину, оперевшись на острый плавник, и мысленно скинул образ того места, куда хотел попасть. Нет, можно было и напрямик, но раз уж мне предложили прокатиться, то почему бы и нет? Время ведь не имеет значения.