Лавка красоты "Маргаритки" - Анастасия Королева Страница 15

Желание моё, как ни странно, сбылось. Несколько следующих дней прошли относительно спокойно. Почему лишь относительно? Да потому что местный люд разной степени воспитанности и вовсе с отсутствием оной, вдруг осознал, что странный дом и впрямь приводят в порядок. Не с виду лишь, а основательно, с планами на долгую и счастливую жизнь.

На самом деле, планов, уходящих далеко за горизонт, я вовсе не строю, мне бы насущные проблемы решить, но кому ж это интересно. Да и предположения, по большей части сказочные, волнуют куда сильнее, чем приземлённые ежедневные делишки.

Сорванцы-мальчишки всё ближе подбираются к забору, явно желая вовсе его перемахнуть и оказаться на вожделенной земле, да только страх, вбитый взрослыми, не так уж и просто преодолеть. Кумушки стали останавливаться у булочной, что аккурат напротив моего дражайшего наследства находилась. Только вряд ли их хлеб да пышки интересовали, проклятый дом куда интереснее.

А уж если мне доводилось выйти в лавку какую, чтобы обзавестись чем съедобным, так совсем всё оказывалось чудно-расчудно. Какие бы разговоры не велись – замолкали, а взгляды, любопытством перегруженные, едва ли дырку во мне не прожигали. Хорошо догадалась за амулетиком в жёлтый квартал наведаться, а то так ведь можно и проклятье какое схлопотать.

Сегодня Тимоха последний день работает у меня, и дом превратился из развалюхи в добротный особняк. Конечно, до королевских хором ему всё ж далековато, но и я не принцесса, если уж на то пошло.

С рабочим я рассчиталась, с удивлением отметив, что взял он с меня не так уж и много. Пусть я не очень-то в ценах строительных разбираюсь, но всё же…

– Так не пойдёт, – хмурюсь, когда парень называет число монеток, ему полагающихся. – Ты работал один, да на совесть. Назови хорошую цену!

Деньги у меня имелись, и хоть растрачивать их направо и налево не в моих правилась, отблагодарить Тимоху честь по чести хочется.

Парень мнёт в руках бескозырку, взгляд отводит, но молчит.

– Тимоха, миленький, – заискивающе улыбаюсь и пытаюсь в глаза ему посмотреть, что оказывается той ещё задачкой. – Не могу я так! Ты мне помог, никто больше не пожалел горемычную фею, – про горемычную я немного преувеличила, но в таком деле все средства хороши, – Дай мне хоть отблагодарить тебя по-человечески.

Наконец, парень смотрит на меня, странно как-то и озвучивает цену, которая уж больно отличается от той, что я себе представляю:

– Пойдём со мной на ярмарку на этой седмице? – щёки работничка розовеют, а потом бордовым слоем румянца покрываются. Щедрым таким слоем, что любым румянам на зависть.

Впрочем, я отставать от него и не думаю – чувствую, как лицо начинает пылать.

– На ярмарку? – бормочу придушенно. Да и зачем переспрашивать, выразился парень понятнее некуда. Но я всё равно надеюсь, что уши у меня просто заложило, и вообще, ослышалась я.

Да только надежда не оправдывается, она трусливо сбегает, оставив меня наедине с лавиной смущения и удивления.

– На ярмарку, – односложно повторяет Тимоха и головой для верности кивает, чтобы сомнений у меня вовсе не осталось. И пока я молчу, руки его сминают шапку так, что кажется, швы вот-вот разойдутся, не выдержав такой пламенной «любви».

Надо бы отказаться, непременно надо, ни к чему мне сейчас ярмарка, впрочем, против самой ярмарки ничего я не имею, закупить всяких мелочей надобно, но не в компании парня. Не готова я как-то вот так, сразу.

А вместо отказа зачем-то говорю:

– Хорошо.

И только произнеся это, мысленно, со всей силы, отвешиваю себе подзатыльник. Нет, ну это надо? Согласилась она! Чего ради, спрашивается?! Конечно, Тимоха парень неплохой, работящий, не болтливый, и на лицо не дурен, только… А-а-а! Планы у меня! Пусть и не за горизонт сбегающие, а всё ж!

– Хорошо? – бестолково переспрашивает и я силюсь улыбнуться. Выходит, так себе, поэтому просто киваю, не придумав ничего лучше. – Хорошо, – вновь повторяет, но с таким благоговением, что мне за свои мысли даже стыдно стало. Самую малость.

– Тогда я зайду, это… Да? – красноречием парень никогда не отличался, а сейчас вовсе все слова растерял. Хотя сомневаюсь, что и у меня в запасе хоть словечко осталось.

– Угу, – мычу на манер недовольной коровы.

Тимоха, наконец, уходит, то и дело оглядываясь, будто опасаясь, что и я, и дом, вдруг исчезнем. А это ведь было бы прекрасным вариантом – исчезнуть для всех…

И вот что мне теперь со всем этим делать?

Тяжело вздохнув, ухожу в дом и разбираю купленные склянки. Работа отвлекает и мысли понемногу утихают. Не то чтобы все сомнения разом пропадают, но всё куда лучше, чем было.

Ещё с вечера я набрала ромашку на пустыре, за оградой собственного сада, там же нашлась мать-и-мачеха. Шалфей да лаванду пришлось купить на рынке, дорого больно старуха запросила за пять пучков, но я ещё у неё и корешки выторговала, так что теперь и покупать не нужно будет – теперь что шалфей, что лаванда на окошке растут.

Прилавок и несколько стеллажей тоже имеются. Правда ставить на них ещё нечего, пока приводила в порядок дом, времени на что-то другое совсем не оставалось.

Но пришла пора навёрстывать упущенное.

Выставляю запылившуюся горелку, зажигаю огонь и принимаюсь подготавливать травы. Честно признаться, я не интересовалась тем, что сейчас модно в столице. Может, уже никто и морщин-то не смущается, и не желает убирать чернющие круги под глазами, дабы не нарушить естественное течение жизни? Или вот духи… Вдруг, у всех разом аллергия на лаванду открылась, или ещё какая напасть? Что если моя холёная мечта просто рухнет и умение феи здесь вовсе окажутся никому не нужны?

Страшно…

Последние года три я только и мечтала о том, что смогу продавать мази, настои да лосьоны всякие не из-под полы, боясь наказания дяди Росма, а вот так, в открытую. Что будут у меня и покупатели свои, которым нужна будет именно Крискина стряпня, и что в округе никого так ценить не будут, как скромную фею…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Конечно, мысли эти были довольно далеки от скромности, но… Разве я о многом мечтаю? Всего лишь заниматься тем, что нравится, и чтобы это ценилось другими. Простая такая мечта, приземлённая. Не о принце же я прошу на белом коне, в самом-то деле! Что принца, что коня ещё прокормить нужно, а мне бы о себе позаботиться.