Я поступаю в Ардэн! Академия магии - Марго Генер Страница 15

Сейчас, когда студенты куда-то рассосались, эти коридоры стали казаться особенно пустыми и пугающими. Я шла, чувствуя, как в груди часто бьется сердце, а после случившегося в столовой все еще потряхивало.

Стоило внимательнее запоминать, как вела меня Наоки. Но куда мне — зевала по сторонам и не напрягалась. Теперь по углам мерещатся морды и мохнатые спины. А может и не мерещатся.

Не знаю, сколько бродила по этим извилинам, в конце концов так устала, что зашла в первую попавшуюся дверь. И в который раз растерялась — передо мной что-то вроде актового зала, только громадного. Сцена парит, под ней оркестровая яма и целая батарея инструментов. Половины я никогда не видела.

В зале полумрак, только магические шары бледно освещают сцену и инструменты. На зрительных местах темно.

Но я на некоторое время о страхах забыла и с интересом рассматривала двусторонние арфы, какие-то струнные штуки, похожие на пилы, среди всего нашлись даже флейты, правда розовые и блестящие.

На каких-то пробовала играть, но получались только нечленораздельные звуки. Одной крошечной дудкой я так увлеклась, что не заметила, как в зале что-то переменилось.

Холодный воздух подул со спины.

Только в этот момент вдруг всем телом ощутила — здесь кто-то есть, а мурашки по коже подлили масла в огонь.

— Кто тут? — резко обернувшись спросила я и стала шарить взглядом по полумраку стен.

В ответ молчали, но я точно знаю и чувствую, в темноте кто-то скрывается.

— Эй, хватит, это не смешно, — снова проговорила я.

Опять дунул ветерок, на этот раз в лицо, из темноты зрительного зала донесся голос, бесстрастный, при этом глубокий.

— А брать чужие инструменты смешно?

Я вспыхнула — неужели можно подумать, я собиралась что-то из этого украсть? Серьезно? Я даже играть не умею.

— Я просто смотрела, — ответила я, задетая несправедливым обвинением.

— Может быть. Но ты вообще не должна здесь находиться.

— Да? И почему это? Тут не заперто.

— Потому, что никому не пришло бы в голову вломиться в зал торжеств накануне посвящения в студенты, — бросил голос с явной неприязнью.

— Я не знала, что это запрещено, — не сдавалась я. — Тем более, я тут не одна такая.

Надеялась, мой намек на его присутствие в этом якобы закрытом зале поставит на место, но в ответ прозвучало как-то хищно:

— Мне можно.

— С чего вдруг? — хмыкнула я. Надо же, какой дерзкий.

Но через секунду из темноты на свет бледных магических шаров выступила фигура, высокая, суховатая, широкая в плечах, и у меня внутри все замерзло.

Васервальд.

— Ты… — почему-то выдавила я, замолчала, еще и сердцебиение ускорилось. Что сказать бессмертному магу теперь, после наших неоднозначных встреч?

Он сделал еще пару шагов и остановился у двусторонней арфы, высокий, красивый и пугающий до визга. Смотрит на меня, будто я лично оскорбила его самым грязным образом.

Заложив руки за спину, он проговорил:

— Я отвечаю за сохранность инструментов. Каждый стоит столько, сколько ты никогда не видела. И не увидишь. И в моих интересах не пускать в зал всяких растяп, которые не могут убежать от сферического ежа.

Меня окатило холодом, потом жаром, а в носу засвербело от незаслуженной обиды. Он меня сейчас обвиняет в… чем?

Отложив маленькую гитарку, я повернулась к нему и воинственно сложила руки на груди.

— Это ты о той колючке в столовой? — спросила я с вызовом, хотя внутри все подрагивает, матеньки… Васервальд действительно вызывает трепет. — Да я впервые его видела! Можно сделать скидку!

— Я и сделал, — сказал он, голубые глаза полыхнули какой-то злостью, я отшатнулась. Разве можно вообще так смотреть на людей? — Спас тебя от пары шипов. Они бы прошибли насквозь твое хрупкое тельце.

От его слов стало еще холоднее и обиднее. Я отшатнулась — да за что он меня так невзлюбил? Мы с ним даже не знакомы толком.

Глаза невольно защипало, видимость помутнела, я еле сдержалась, чтобы не зареветь. Ну как так? Он со всеми такой гад бесчувственный? Или Никола прав, когда говорит держаться подальше от Васервальда? Он же высокородный кто-то там, мы все ему не чета.

Неужели все дело в тщеславии?

— Значит, это одолжение? — с трудом сдерживая дрожь в голосе спросила я.

— Тебе? — небрежно скривив губы спросил Александр. — Да чем ты можешь мне ответить?

Это стало последней каплей. Обида и злость на этого Васервальда захлестнули с такой силой, что я не выдержала — шмыгнула носом, затем в каком-то помутнении с силой толкнула его в грудь и бросилась вон из зала.

Почему именно толкнула, сама не поняла. Какой-то детский поступок. Могла хотя бы ответить достойно, но ничего лучше не придумала — ум отказал, а чувства захлестнули.