Мертвый разлив - Сергей Иванов Страница 14

– В отличие от тебя. Где ты видел таких филантропов?

– Вон, сидит один!..

– На, залейся, – сказал Вадим, заваривая гостю свежую порцию чая, ибо прежнюю тот уже допил, а заодно почти прикончил и собственные консервы, оставив хозяину последнее ананасовое колечко. – Бог с ними: с крутарями, с филантропами… Поговорим лучше о Крепости.

– Ну чего ты к ней прилип? Стоит худо-бедно, не рассыпается – и слава Основателю! Может, это и вправду нам больше подходит, может, мы действительно ближе к китайцам? Почему не допустить, будто планомерные, последовательные реформы сверху способны привести к благоденствию – пусть не быстро, зато без лишних потрясений?

– Братишка Тим, ты всё-таки технарь, а рассуждаешь как заправский чинодрал – вроде того же Марка, – подколол Вадим приятеля. – Ну напрягись, попробуй выстроить модель этой системы, показать её механизмы, кабели, движители. Только собери её из реальных деталей, не из придуманных. Ты ведь умеешь подмечать людские слабости – не только же затем, чтобы позлословить? Поставь себя на место Глав – захочешь ты делиться властью? А если захочешь, то кто тебе это позволит?

– Интересно, на что ты намекаешь? – спросил Тим. – На заговор таинственных злоумышленников? Так не ты первый!

– «Не следует умножать число сущностей», – согласился Вадим. – Вообще меня никогда не вдохновляли поиски тайных врагов, столь у нас популярные, – почти всё можно объяснить собственной дурью. Однако на сей раз действительно не складывается.

– В конце концов, много ты в этом понимаешь! – с презрением сказал гость. – Может, ты обществовед? Или социолог? Ты же технарь, как и я, в крайнем случае – менестрель. Оставь эти странности гуманитариям.

– Дипломированным, подтверждённым?

– Хотя бы.

– А с чего ты взял, будто они понимают больше?

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Тим, – разъясни!

– Знаешь, я давно разуверился в мудрых правителях и честных советниках у них на службе. Лучший способ завалить дело – поручить его государству. Для меня оно неизбежное зло, а вовсе не священная корова. И потом, слишком это меня затрагивает, чтобы оставлять решение другим.

– Интуитивист! – презрительно хмыкнул Тим. – И чего же ты чуешь теперь?

– Что нынешняя идиллия скоро закончится. До сих пор только готовилось нечто, а настоящие изменения начнутся теперь.

– А кроме домыслов у тебя ничего нет?

– А участившиеся разборки между крутарями? – принялся загибать пальцы Вадим. – А эти ночные мясорубки? А необъяснённая пропажа многих людей? А массовая дебилизация, зашедшая так далеко?

– Может, опять на солнце пятна? – задумчиво промолвил Тим. – Наши люди такие впечатлительные!

– Я чувствую: что-то надвигается. Пока мы видим только ширму, а за ней подходит такая каша! И вот тогда за нас примутся всерьёз.

– Не жидковато для приличной гипотезы?

– Как раз гипотеза пока не выстраивается, – вздохнул Вадим. – Сплошные подозрения. Однако я привык ими не пренебрегать.

– Хорошо, кто же за ширмой? Неужто крутари?

– Не знаю, Тим, – на сей счёт моя интуиция помалкивает.

– Говорят, у них набирает силу стая неких таинственных горцев. Уже подмяли под себя не одну банду.

– Так и величают себя: «стаей»? – заинтересовался Вадим. – Странные термины вводятся в оборот, не находишь? «Вожди» и «вожаки», «паства» и «пастыри», теперь ещё «стая». Крутарей уже переименовывают в «волков», блюстителей – в «псов», прочую публику – в «грязь». Как бы и вовсе скоро не опуститься на четвереньки… А вообще не худо бы заняться крутариками всерьёз – благо у меня там полно знакомцев!

– Кстати, по поводу «вожаков», – с ухмылкой заметил Тим. – Ты уже забыл комсомольских? Как они меня умиляли, прямо до слёз! Видимо, прочих уже тогда почитали за баранов – так что преемственность налицо.

Рассеянно он дожевал последнее печенье, пошарил ладонью по пустой тарелке, с сожалением вздохнул.

– А хочешь, я тебя продиагностирую? – вдруг предложил Вадим.

– Нет! – испуганно отпрянул гость, застигнутый врасплох. – Отзынь. Хватит с меня этих ваших баек про «сглаз на левом плече» да про заочные исцеления – развелось, понимаешь, шарлатанов! Не желаю ничего знать про своё здоровье – вообще не люблю экзаменов.

Но Вадим уже припёр его к стене развёрнутыми ладонями и теперь с прикрытыми глазами будто прощупывал что-то в воздухе, постепенно опуская руки. Поневоле Тим затих, опасливо за ним наблюдая.

– Ну ладно, – сказал он, как только Вадим убрал ладони, – «недолго мучилась старушка». Жить-то буду?

И замер в напряжённом ожидании: всё-таки другу Тим доверял, хотя и строил из себя скептика.

– С мозгами у тебя неладно, – сообщил Вадим. – Поберёгся бы, умник.

– А то я не знал! – вскричал Тим, с облегчением подхватывая шутку. – И стоило закатывать представление ради ерунды?

– Между прочим, сейчас я серьёзен, – сказал Вадим. – В утешение могу предложить две версии, на выбор: либо я наконец свихнулся и сие мне только чудится, либо я приобрёл новое качество – провидца.

– Эй, а это при чём? Мы ж говорили о болезни!

– Кто?

– Ну, о диагностике.

– «Диагноз» означает «распознавание», – сообщил Вадим. – Считай, я распознал твою будущую травму. Или будешь ждать доказательств?

– Хорошо, а конкретней? – потребовал Тим. – Кирпич на голову свалится, что ли?

– Опасность грозит именно мозгам – не голове.

– Слушай, чего ты лепишь? – изумлённо спросил Тим. – Как это вообще возможно – конечно, если это травма, а не психоз! Туману подпускаешь, да?

– Не хочешь, не верь, – Вадим пожал плечами. – Моё дело – прокукарекать. А поразить мозг, минуя череп, не так и сложно: есть масса способов – от ядов до излучений.

Тим уныло задумался, наверное, прикидывая, откуда может свалиться на него такая напасть. Но, не додумавшись ни до чего, скоро ушёл – тем более, угощаться уже было нечем, всё подмели вчистую.

Прибрав на столе, Вадим пододвинул старенькое кресло к шкафу и наконец запустил приборы. От свечения экранов, дисплеев, индикаторов в комнатке сразу прибавилось уюта и на душе стало теплей, как будто мысле-облако уже начало подзарядку. Вадим словно добрался до вожделенной книги – во всяком случае, ощущения были схожие. Всё-таки жить стоило – хотя бы ради таких мгновений, когда общаешься будто со всем миром сразу, наплевав на границы и бессмысленные смерти. Когда давно ушедший автор вдруг возникает рядом и оказывается тебе другом, мудрым и щедрым. Когда все страны и эпохи словно подтягиваются к тебе вплотную, и ты начинаешь осязать Вселенную.

Впрочем, это лирика. Главное: теперь снова можно задействовать на полную мощность свою память, впитывая новые сведения, и свой рассудок, чтобы сперва до них добраться, затем – обработать. Ибо для того человеку и даны мозги, а без употребления они дряхлеют, как и мускулы.