Посол Империи - Грэм Макнилл Страница 14

— Да,- ответил Каспар.- Я…

— Паршивый имперец, — пренебрежительно фыркнул человек.- Прикрылись, трусы, Кислевом. Ты и твоя земля давно бы сдохли, кабы не мы. Сыновья Кислева погибают, защищая вашу страну, а вы начнете драться только тогда, когда Империя будет в огне.

Каспар попытался проглотить ярость, когда толстый палец боярина уперся ему в грудь,

— Зачем ты тут, а? Хочешь, чтобы воины Кислева сражались за тебя? Ха! Обращаетесь с нами как с псами, а потом ждете, что мы пойдем проливать за вас кровь!

— Это не…

— Дерьмо ты, имперец. Надеюсь, твои земли выгорят дотла, — прорычал боярин, и Каспар сжал кулаки, чувствуя, как гнев закипает в его груди и рвется наружу. Не выдержав, он схватил боярина за грудки и притянул к себе.

— А теперь послушай меня, ты, кусок…

— Перестаньте, Алексей Ковович, — мягко произнес Петр Лосев, вновь возникая рядом с Каспаром и разнимая мужчин. — В этом нет никакой нужды. Посол фон Велтен сегодня вечером будет представлен царице, и я уверен, вы не хотите наставить ему синяков перед приемом, не так ли?

Взгляд Алексея Кововича с трудом сфокусировался на Лосеве, после чего боярин плюнул на пол под ноги Каспара, развернулся и нетвердой походкой направился смотреть бойцовское представление в соседнем зале. Головы всех присутствующих повернулись на шум перебранки, и Каспар почувствовал, что краснеет.

— Простите, посол, — поклонился Лосев. — Боярин Ковович слегка грубоват, когда выпьет, хотя, умей он блюсти трезвость, он был бы великим воином. К сожалению, это распространенный случай среди нашей аристократии.

— Все нормально, — ответил Каспар, стыдясь своего срыва. Какое впечатление произвела эта ссора на кислевитов?

Напряжение медленно покидало его, а Лосев уже подвел посла к очереди гостей, тянущейся от позолоченных двустворчатых дверей в дальнем конце холла. Значит, он не единственный, кого должны сегодня представить царице, и, судя по его месту в шеренге, посол даже не заслуживает какого-то особого внимания.

Узорчатые часы над дверями забили, с девятым ударом двери во внутренние апартаменты распахнулись, и тотчас же в галерее повисла мертвая тишина, а громовой голос провозгласил:

— Царица Катерина Великая, Королева всего Кислева!

И Каспар впервые увидел Ледяную Королеву.

Высокая и величественная, прекрасная, как мраморная статуя, царица была облачена в длинное бледно-голубое платье, отделанное кружевами, поблескивающими, как осколки льда. Волосы ее, цвета ясного зимнего неба, сдерживал полумесяц из лазурного бархата, усыпанный жемчугом, на котором крепилась длинная белая вуаль.

Ледяную Королеву сопровождали многочисленная челядь и члены семьи. Пока она приветствовала тех, кто стоял ближе к дверям апартаментов, Каспар наблюдал за эффектом, произведенным ее появлением. Лица всех присутствующих в зале приобрели одинаковое выражение, серьезное, но с улыбкой, словно гости боялись встретиться взглядом со своей королевой и одновременно боялись не попытаться этого сделать.

Царица приближалась, и посол вспомнил о том, что Ледяная Королева еще и могущественная колдунья, черпающая, как говорили, силы из ледяной земли Кислева, — эта мысль сама пришла ему в голову, поскольку воздух вокруг вдруг стал холоднее. Каспар вздрогнул, когда взгляд его упал на талию царицы, туда, где на блестящей пряжке висел длинный меч. Студеные волны текли от оружия, и Каспар понял, что смотрит на могучий боевой клинок, легендарный Страх-Мороз. Магический меч выковала в древние времена сама ханша Мишка, с ним она сражалась против войск Империи.

Сам факт, что царица вооружилась на прием, мог быть расценен Каспаром следующим образом: Королева умышленно нанесла ему оскорбление, надев оружие, погубившее в прошлом так много имперской знати.

Наконец царица подошла к Каспару, и холод ее близости пробрал мужчину до костей, когда он низко поклонился владычице. Ледяная Королева протянула руку — ладонью вниз, — и Каспар поднес ее к губам, осторожно поцеловав. Губы обожгло морозом, словно они прикоснулись к глыбе льда. Он выпрямился и встретился взглядом с Ледяной Королевой — царица отвела от лица кружевную вуаль. Кожа ее была бледна и прозрачна, на губах играла насмешливая улыбка. Глаза женщины сияли, точно осколки холодного сапфира.

— Посол фон Велтен, мы рады, что вы смогли присутствовать. Надеюсь, мы не оторвали вас от какого-нибудь неотложного дела приглашением на ужин.

— Вовсе нет, ваше величество. Я бы не пропустил прием даже ради всего золота Серых гор.

— Пожалуй, — согласилась царица, и взгляд ее опаловых глаз скользнул к другим гостям в очереди.

— Мои комплименты вашему дворцу, он поистине великолепен.

— Спасибо за добрые слова, Посол. Я, конечно же, всегда рада приветствовать наших кузенов и союзников, представителей Империи в Кислеве, и надеюсь, что вы добьетесь большего успеха и получите больше удовольствия, чем ваш предшественник.

— Я стремлюсь лишь служить и быть полезным, ваше величество.

— Чудесная философия, посол, — игриво заметила царица, прежде чем перейти к следующему гостю, и Каспар почувствовал, как холод удаляется вместе с ней.

V

Грянул марш, поддержанный вежливыми аплодисментами, и царица вместе со своим нынешним фаворитом вышла в центр длинного зала. Прекрасные иноземные ковры уже убрали, и теперь на гладком отполированном полу можно было танцевать. За Ледяной Королевой последовала вторая пара, и Каспар краем глаза заметил, что Павел предложил руку седовласой женщине, годящейся ему в бабушки. Посол лишь снисходительно улыбнулся, когда его приятель важно прошествовал со своей партнершей мимо. В голос он рассмеялся, когда увидел, как молоденькая, лет шестнадцати, девчушка схватила за руку Курта Бремена и чуть ли не силком поволокла его на расчищенную для танцев площадку. Толпа хлопала в такт шагам царицы, и Каспар присоединился к гостям, но улыбка заледенела на его лице, когда чья-то изящная ручка скользнула в его ладонь и потянула от танцующих прочь.

Он открыл было рот, чтобы запротестовать, но тотчас же оставил свое намерение, узнав темноволосую женщину, которую заприметил чуть раньше. Каспар предположил, что ей, должно быть, уже за тридцать, и, когда женщина улыбнулась ему, ее дикая красота на миг ослепила посла, точно вспышка кометы. Черные как смоль волосы струились из-под шелкового полумесяца, усеянного драгоценными камнями, и плескались вокруг плеч, подобно тяжелой, переливающейся, маслянистой волне, оттеняя сочные губы и зеленые, точно нефритовые, глаза. Платье цвета слоновой кости кокетничало с благопристойностью; в глубоком вырезе, в ложбинке между грудей женщины, покачивался золотой кулон.

Подвеска в форме короны, венчающей сердце, сразу привлекла внимание Каспара — он узнал герб, красовавшийся на дверце кареты, разминувшейся с их экипажем на въезде в Кислев. Смутное воспоминание, всколыхнувшееся в нем недавно, всплыло на поверхность сознания, и посол ясно увидел лицо, мелькнувшее в окне кареты, едущей по громадному проспекту. Он почувствовал на себе ее взгляд и вспыхнул, осознав, что она, должно быть, думает по поводу того, куда он смотрит.