Цвет вечности - Алла Грин Страница 14

–Можно сделать мне поблажку за столько лет дружбы?– спрашиваю я.

Но он остается непоколебимым. Выражение его лица ясно дает понять, что он оскорблен моей просьбой.

–При чем здесь ЭТО,– возмущается он.– Я ДРАКОН.

Да уж, спеси у него не отнять. Всё как в старых сказаниях: драконы – те еще высокомерные ископаемые создания.

И он плавно, насколько это возможно, с моей подачи, превращается в то самое древнее существо, в этого мифологического дракона, которые только и знали, что принимать поклонения и пожертвования от людей.

Ненавижу, когда он таким становится.

–Я посолила ее машинально,– бурчу я.

Обиженная на него или уже на себя – точно не знаю, но я разворачиваясь к плите и начинаю готовить новую порцию, уже без соли.

Через расстояние чувствую, как он недоволен. Однако, не собираюсь так просто сдаваться. Я собираюсь победить.

Пока жарится яичница, подхожу к нему ближе, сажусь за стол и говорю, глядя ему в глаза, совершенно милым тоном, словно мне снова лет пять:

–Ну, прости меня, дракон.

–Ян, меня зовут Ян,– говорит он более мягким тоном.

Он все ещё злится, не способный усмирить свою спесь. Но я отчетливо вижу и то, как его злит теперь и тот факт, что ярость начинает его предательски покидать. Он явно хотел бы наказывать меня подольше. Но больше не получается – он добреет на глазах.

Потому что он любит меня. Как младшую сестру – если бы мы были не из разных миров и одной крови. Он любит меня. Он дракон и мой давний друг.

Я широко улыбаюсь и в следующую секунду начинаю смеяться – меня смешит его несуразный растерянный вид. Дракон сбит с толку своим поражением.

Ян громко недовольно выдыхает, отворачивается на секунду, и когда снова смотрит на меня – я вижу изгибы нарочно скрываемой улыбки на его губах.

Он немного успокоился. Его ультрамариновые глаза потухли, уступив место безмятежному голубому цвету.

И более мягким тоном он, наконец, сказал:

–Ава, нельзя вызывать меня просто так, без причины.

Наконец, произнес то, что задело его и в чём он, как будто ему было не сто миллионов лет, а всего десять – не мог признаться. Что заставило его разыграть весь этот концерт.

Тени вчерашнего костра в моей памяти угасали. Лицо Андрея передо мной, тонкие голоса девочек – тоже пропадали.

–Боялась, что ты опоздаешь на мой день рождения,– прошептала я невинно.

–Я собирался приехать только завтра вечером. У меня была куча дел. Я был занят и был за тридевять земель отсюда. Полагаю, ты издеваешься не специально, но вспомни, сколько раз я просил не петь эту дурацкую песню. Вы, люди, постоянно норовите нарушить мои планы. И если остальные этого не понимают, то от тебя я такой беспечности не ждал.

Песня – старинное проклятие ведьм. И я впервые задумалась, что такое им сделал Ян, что они решили наложить на него заклятие, которое помогало им его призвать и даже убить. Заклятие, которое напрочь лишало его силы. Коих хватило, лишь чтобы обернуться в драконью сущность и долететь сюда, скрывшись остатками магии от людских глаз. Поэтому он и выглядел большим и слабым, почти раненым драконом на пустыре перед нашим озером.

–Я не хотела танцевать, но выбора не было. Было бы странно отказаться – какое этому могло быть объяснение? Ну, прости.

Он улыбнулся, как-то понимающе, по-доброму и даже сочувствующе. И я ещё не понимала, почему. И не появилось никаких догадок, даже, когда он спросил:

–Тогда было так сложно его поцеловать? Того парня?

Не было никакого желания обсуждать с ним поцелуи с Андреем. Но они были частью ритуала, который я не исполнила.

–Я не хотела,– объяснила я.

Он вздохнул и покачал головой из стороны в сторону.

–Тогда придётся меня.

Я нервно усмехнулась.

–Что?!

А затем с испугом уставила на него глаза. Дракон не шутил – он был непоколебим и серьезен.

–Это просто давняя детская игра, дракон,– шепнула я.

–Ян,– снова исправил он, почему-то всегда пытаясь меня заставить называть его строго по имени.– Ты знаешь, что неисполнение обычная лишает меня силы.

Это было мне известно.

–Ладно, я знала. Просто думала, что ты иногда можешь от него отступать.

–Это священный обряд. Ты призвала меня. И мне нужна назад моя сила. Она и после этого восстановится только через несколько дней.

Я очень не хотела этого делать. Происходящее казалось мне глупым. Но фактически меня заставили. Я несмело встала из-за стола. Ян тоже, и обойдя его, оказался рядом со мной. Мы смотрели друг на друга.

Это было самым странным, что между нами могло происходить. Он знал меня с пелёнок. Это было противоестественным. И я попыталась выкинуть настоящий момент из головы. И была уверена, что мы оба хотели, чтобы это необходимое действие побыстрее закончилось. Поэтому дракон положил ладонь на мой затылок, на меня, каменную застывшую мумию, и, приблизившись к моему лицу, коснулся губами моих губ. Всего на секунду или две. А затем отпрянул.

Это было быстро. Я даже не успела ничего понять. Но всё равно было неловко. Мои глаза сразу опустились в пол, и я скрестила руки на груди. А затем неожиданно услышала голос мамы в арке кухни.

–Ян! Как я рада твоему приезду!

Моё тело вздрогнуло.

Чёрт, пронеслось в моих мыслях. Ну и что она успела увидеть?

Я отскочила от Яна, словно он снова обернулся летающим змеем и обжёг меня огненным дыханием. И в этот момент мама прошла вглубь кухни, дружелюбно улыбаясь, делая вид, что ничего не заметила, и принялась тепло обнимать Яна.

Но она точно всё видела. И что она подумала?

Я резко отворачиваюсь. И иду проверять яичницу, которая каким-то чудом или благодаря малой температуре не успела сгореть.

В глянцевой варочной панели я вдруг вижу своё отражение: волосы завязаны в небрежную гульку и на щеке какая-то полоса земли – примерно час назад я вышла ухаживать за драконами. И была в домашних шортах, почти пижамных и коротком топе. Очень домашний образ, который невольно саму меня смутил. И почему-то я судорожно принялась распускать волосы и стирать со щеки землю. Было слегка некрасиво представать такой ни перед Яном, ни перед самой собой. Разве он не видел? Не мог сказать что ли? Оттерев щёку, я посмотрела на свое отражение снова. Теперь оно было намного лучше.

Отключая яичницу и выкладывая её на тарелку, я слышу отдаленные голоса мамы и Яна, плавно переместившихся в гостиную.

Они с мамой были лучшими друзьями. Познакомились слишком давно, их свело одно странное обстоятельство, когда, Ян выглядел также, а мама была ещё подростком. Но сейчас Яну до сих пор было тридцать, а мама – выглядела чуть старше его. Но на самом деле, сколько ему было лет? Сто? Тысяча? Несколько тысяч? Я не знала.