Думер - Игорь Нокс Страница 14

Всерьез прикинул, не было ли услышанное галлюцинацией. Тело знобило, голова раскалывалась. Я вообще еле соображал. Весь, чтоб его, сегодняшний день мог показаться одной большой галлюцинацией, и я был бы этому несказанно рад. Но нет.

И вот что она молчала?! В смысле — почему раньше не сказала, что тоже хочет свалить? Чем черт не шутит, тогда действительно можно было бы объединить усилия и все спланировать. Не доверяла? Ну еще бы. Боялась? Не без этого. И все — таки решила мне помочь. Или, точнее, сделать вид, что помогает — разница тонка, но она есть. Может это вообще подстава, на верность проверяют? Исключать ничего нельзя.

Когда я пошел за Ассоль, другую дверь распахнул Генка. Я заметил его лишь краем глаза, специально поворачивать голову не стал.

— Завтра на стрелку едем, — обратился он к Ассоль, игнорируя мое присутствие. — Нужно болванок собрать. Машин на шесть. Этого подкидыша точно возьмем. Остальных списки подготовь.

Ассоль кивнула, и мы двинулись дальше. Разорванная майка пропиталась кровью и перекисью, под носом засохла кровь, ноги еле держали. Похоже, мой хромающий вид дал понять Генке, что сейчас с меня спросить уже нечего, вот он и не стал меня трогать. Или его так взворошил разговор со Шрамом, что я его уже не сильно интересовал?

И все же Генка самодовольно пробурчал что — то нам вслед, явно наслаждаясь моим видом. Он думает, что этот раунд я проиграл.

А я не сомневался в выигрыше. Если бы не пнул тачку, Царь с дружками точно бы меня побили. И валялся бы я тогда посередине тоннеля с выбитыми зубами. Ну и кому хорошо бы стало? А так сделал единственно правильный выход. Зубы остались на месте, а раны… пройдут. Зато Царь свое получил.

Пока плелись по коридору, Ассоль делала вид, словно испытывает ко мне лишь неприязнь. Она подгоняла, устало вздыхала, пару раз дала указания другим сокамерникам — у них еще оставалась работа, но это были уже финальные заходы.

Успел заметить, как другая бригада рабов просеивала «выбитые» кристаллы через сито, а за соседним столом паренек, что поделился со мной перчатками, выбирал зерна вручную, пользуясь лупой. В «женском» отсеке обжигали руду на воздухе и спекали зерна в окатыши. В общем, работа кипела, помещения не простаивали.

В хате уже сидел Лебедев и тот второй, что уходил паять вместе с ним. Вести с ними беседы отсутствовало всякое желание, и я полез на свою койку.

Полез бы.

— Из Ризомы к нам попал?

Вопрос Лебедева, надо признать, порядком меня ошарашил. На секунду я замер, потом развернулся к нему.

— Что ты сейчас сказал?

— Из Ризомы, говорю, к нам попал. Я прав?

— Допустим, — я скрестил руки на груди и встал неподалеку. — А ты знаешь, что такое Ризома?

— Да кто бы знал! — суетливо махнул рукой второй пожилой мужчина. — Может ты нам расскажешь?

Только сейчас я рассмотрел его внимательнее. Полноватый, низкорослый. Длиннющие седые усы, пара золотых зубов.

— С чего такие предположения? — Я изогнул бровь.

— С того, — продолжил Лебедев, — что у тебя все на лице написано. Ты даже не был уверен, в какой стране находишься. Зато джинсов таких чудных у нас не встретишь.

— Да и носков тоже, — заметил второй собеседник, но скорее в шутку, чем серьезно.

Носков? Только сейчас опомнился: на мне были серые носки с динозаврами, держащими по кружке пива. Когда Генка выдавал мне сандалии, внимания на это не обратил. Оно и к лучшему.

— Давайте к сути, — устало поторопил их я. — Как в Ризому вернуться?

— Спросить у того, кто там был, — засмеялся второй дедок, и Лебедев подхватил смех.

— Иваныч, не глумись над парнем. Нам с ним еще кров делить, — протянул Лебедев, затем обратился ко мне. — Садись, Думер. Не в том ты состоянии, чтобы стоять.

— Расскажите про Ризому, — потребовал я, присаживаясь неподалеку от Лебедева.

— А ты нам что взамен? — хитровато спросил Иваныч.

— А я вам подробности завтрашней стрелки, на которую готовятся Генка и Ассоль, — сходу соврал я.

Информация о месте, в котором погиб мой отец, была для меня крайне важна, а с остальным как — нибудь разберемся. К тому же он говорил, что это некое междумирье. А это значит, что мне нужно именно в Ризому.

— О как, — удивился Лебедев. — Ну, насчет Ассоль ты явно что — то спутал.

— Ее никогда не берут на стрелки, — подтвердил Иваныч. — Сама же в рабынях ходила.

— И стала смотрящей?

— Ага, — кивнул Лебедев. — Ассоль у нас любят. Она хоть и строгая, но вся ее строгость надуманная и показушная. Все время старается выслужиться перед начальством.

— Да было б иначе — давно б в других местах находилась, — вставил Иваныч.

— И в каком же?

— Знамо в каком, — продолжил тот. — Шрам всех малолеток только для одного готовит. Дорого продать.

— Девственность, — авторитетно добавил Лебедев и уточнил: — Дорого продать девственность. Сами по себе девки не то чтобы дорогие… Шрам ищет покупателей, готовых брать их сразу в жены.

— То бишь в другое рабство, — метко заметил Иваныч.

— Ну вот хозяева и ждут, когда те подсозреют немного, — продолжил Лебедев. — Но Ассоль как — то за место зацепилась, инициативу проявила. Вот Шрам и пришел к выводу, что пока ее смотрящей держать выгоднее. Много той работы делает, на которую его тупые шестерки едва способны. Она успевает то, что раньше на ее месте трое лбов таких делало.

Собственно, вот оно и прояснилось. Ассоль всячески стремилась показать свою необходимость здесь, дабы ее не продали какому — нибудь арабскому шейху — или кому хуже. А покупателя на нее все равно найдут как пить дать — вопрос времени.

— Ладно, — сказал я. — Давайте к Ризоме.

— Ничего толкового ты не узнаешь, — пожал плечами Лебедев. — Ризома — это как черная дыра: теоретически она есть, а на практике никто не видел.

Мысленно я припомнил, что в моем две тысячи двадцать втором вопроса о черных дырах не стояло — их фиксировали телескопы. Но в этой реальности могло быть иначе.