Думер - Игорь Нокс Страница 13

Но нет. Хлыст обрушивается на мою спину, и я падаю ровно в тачку, так и не успев совершить прыжок. Генка что — то нажал на рукоятке, и хлыст перестал пускать ток. Однако разницу я уже и не чувствую. Удары продолжаются, спина горит болью, взгляд темнеет, сердце бешено бьется. И лишь холодные камни неожиданно приятно охлаждают тело, насколько это возможно.

Генка приблизился и, дернув за волосы, макнул меня головой в камни. Лоб ударился о боковину тачки, лицо защипало так, словно кристаллы подобно стеклу влезли под кожу. Процедура повторилась, и на второй раз я успел заметить, как кристаллы в тачке успели покрыться кровью.

— Тебя Шрам вызывает, — неожиданно донеся голос Ассоль.

Удары прекратились.

— Сперва с этим закончу, — ответил Генка.

— Я сама, — возразила она, постучав рукой по телескопической дубинке. — Там что — то срочное.

— Ну, раз срочное… Только осторожнее с этим, он хитрая зараза.

Генка спешно потопал, волоча за собой хлыст.

А я решил, что обязательно убью его. Но потом.

— Ты. — Ассоль указала пальцем на того, кто настучал Генке про драку. — Везешь тачку прямо с ним.

Я почти не видел происходящего. Глаза затекли, взгляд мутнел. Раны на теле пульсировали, словно я горел заживо. Стукач вез меня по тоннелю, рядом шла Ассоль. Она то и дело подгоняла его, пару раз даже показательно применила заряды дубинки, и парень устало хныкал.

— Сюда.

Тачка еле пролезла в комнату — в ту самую, в которой сегодня вели допрос. Ассоль приказала меня здесь вывалить, после чего стукач отправился разгружать тачку на первичке.

Когда дверь закрылась, девушка приблизилась ко мне и помогла подняться, после чего усадила на стул. Сама она уселась на стол передо мной, закинула ногу на ногу и положила телескопическую дубинку рядом. Сняла фуражку, нажала кнопку на плеере, и игравшая в наушниках музыка затихла. Хм, не похоже на продолжение того, что делал Генка.

— Слушай внимательно, — начала она. — Если, конечно, хочешь жить. Ты для них — пустое место, бесполезный кусок мяса. От тебя избавятся так же непринужденно, как и приобрели.

Я хотел ответить, но не мог. Не знаю, что конкретно подействовало — полученные заряды тока, макания лица в кристаллы или общая усталость, суть в том, что губы почти не шевелились, язык онемел. В груди до сих пор присутствовало ощущение странного холодка, словно магические кристаллы все еще прижимались ко мне. Зато остальное тело горело, как при высокой температуре. Общее состояние было такое, словно я был пьян.

— Генка будет думать, что я… наказывала тебя. Если ты не проболтаешься. А вообще переставай бунтовать — я тебя, глупенького, предупреждала. Так ты ничего не добьешься.

— Рыж. Ый… — еле нашел силы сказать я.

— Да знаю я, — с некоторой злобой ответила Ассоль. — Тебе вообще с бригадой «повезло», но что поделать. Ты вроде умный. Хотя и глупенький, конечно. Так что думай. Хорошо думай.

Поступок Ассоль меня изрядно удивил, и причина тому оставалась тайной. Могла ведь продолжить калечить, вместо этого наоборот помочь пытается. Что она вообще среди бандитов забыла? Светлые волосы до плеч, симпатичные черты лица, сформировавшаяся взрослая фигура. Совсем не бандитская внешность, надо сказать. А может, Ассоль тоже насильно держат? Пусть и в качестве надзирателя. Иначе зачем ей все это? Видит же, какую мерзость творят бандиты Шрама. А если бы для нее это не было мерзостью, таких речей она бы не заводила. Взяла бы да избила дубинкой.

— Кормят здесь хорошо, так что лучше на проблемы не нарываться.

— За чей счет праздник? — с трудом проговорил я, усмехаясь.

— Недалеко ресторан «Матросская тишина», отходы привозят. Зачастую еда даже нетронутая. И из кафетерия просрочку сюда сбагривают. Такое где еще встретишь! — Она ненадолго затихла, потом продолжила: — Туалеты видел? Посередине тоннеля между хатами. Официально в них можно только три раза в день и только после приемов пищи. В остальное время на свой страх и риск.

Я кивнул, мысленно благодаря за бесценные, хоть и пока еще неактуальные сведения.

— Пить будешь? — спросила она и сразу же сама ответила утвердительно: — Пить будешь.

Она вручила небольшую фляжку, и я поднял ее, на расстоянии ловя ртом капли. Промочил горло, и говорить стало сразу как — то легче.

— Спасибо.

— После смены всем предлагают стакан «Рояля», — продолжила она. — Не соглашайся. Паленый. У нас от отравлений человек десять уже откинулось. К тому же зависимость сильная — многие как подсядут, так уже не могут слезть.

Ожидаемо. Потому — то и не торопятся сбегать.

Ассоль достала из стола стеклянный пузырек и приблизилась. Не предупредив, начала капать на спину, раны тут же нестерпимо защипало, руки непроизвольно схватились за стул так, что побелели костяшки. Еще немного, и я был готов вцепиться в девушку. Капать перекись она перестала, но раны от хлыста продолжали жечь. Я прямо слышал и чувствовал, как пузырится и шипит перекись, встречаясь с кровью.

Затем она повторила процедуру уже с лицом, предварительно вытащив несколько кристальных осколков.

Несколько минут я приходил в себя. Умом понимал, что процедура ценная — в этих подвалах можно не только заражение крови подхватить.

Ассоль молчала. Я тоже. Потом она спросила:

— Ну, вроде все. Скоро поведу тебя обратно. Пока мы здесь, что — то еще хочешь? Может узнать что — то?

Я кивнул.

— Что? — спросила она.

В ответ я ткнул пальцем на ее наушники и плеер.

— Что? Послушать хочешь? — Я кивнул, она усмехнулась. — Издеваешься? И это самое важное, что тебя сейчас интересует?

Голова почти не соображала, тело саднило, поэтому — да, так оно и было. Ничего другого сейчас не хотелось. Можно, конечно, собраться с силами и спросить что — то в духе: «Сколько отсюда выходов? Сколько охраны наверху? Какое у них оружие? В какое время выход никто не видит?». Но на такие вопросы мне никто не ответит, только зря время потратим.

— Ну, как хочешь, — пожала плечами Ассоль, пристраивая мне на голову наушники.

Я на тебе, как на войне,

А на войне, как на тебе ^[1]

— …Но я устал, окончен бо — ой, — непроизвольно начал подпевать я, и на сей раз язык слушался уже лучше. — Беру портфель, иду домо — ой!

— Вообще — то портвейн! — резко осекла меня Ассоль и скрестила руки на груди.

— Можно и так, и так, — после паузы ответил я, приспуская наушники. — Так сам Глеб говорил.

— В смысле — сам Глеб? Ты откуда вообще братьев Самойловых знаешь? — В ее глазах было удивление.