Вересковое сердце - Рииттая Страница 12

Жёлтые тюльпаны

После обеда Орис отправилась в очередной раз паковать свои вещи. Собственно, большая часть была уже перевезена в её будущее жилище – прекрасный дом у порога горной реки, давно заброшенный, но сейчас отремонтированный силами всей деревни и готовый принять новых жильцов. Орис нравилось это место, как и сам дом. Шум реки успокаивал, а летом ветер гулял в ветвях древних ив, склонившихся до самой воды и вечно оплакивающих свою несчастную судьбу.

В её комнате оставались большей частью вещи, без которых она не могла обходиться ни дня, и вещи, с которыми она совершенно не представляла, что делать. Разум подсказывал ей, что проще оставить их в отчем доме, и вернуться за ними, если понадобятся. Идти-то всё равно недалеко. А её детская шкатулка с секретом или кукла вряд ли пригодятся в ближайшее время, разве что годик спустя она родит дочку, и уж когда та подрастёт – настанет их час.

Она рассмотрела вещи, потом аккуратными стопками сложила всё это старьё в большой сундук и задвинула его в нишу. Отряхнув руки, Орис вытерла невидимый пот со лба. Лучше бы позвала Марбла двигать тяжести! Ну, что ж, раз справилась сама, то и молодец. Она прикрыла нишу кокетливой занавеской с оборками и довольно улыбнулась. Всё должно быть на своих местах, и в мыслях, и в вещах, любила говорить Айка – и Орис была солидарна.

Она выглянула в окно и с удивлением осознала, что за примеркой платьев и воспоминаниями о добрых временах, проведённых со старыми вещами, она потратила много времени. Солнце стремительно клонилось к горным пикам. Однако идти к Таллис всё равно пока было рановато. Орис не любила приходить слишком рано или поздно. Некоторых даже бесила её точность. С другой стороны, с лучшей подругой такие детали можно было упустить, в конце концов, разве не говорила Таллис, что всегда ей рада? Наверняка она уже вернулась.

Орис спустилась вниз. Мать возилась на кухне, а Марбл в гостиной точил свой охотничий нож. Он недавно сменил рукоять на новую, буковую – сам выточил, чем неимоверно гордился.

– Я к Таллис, – бросила Орис через плечо. Брат, с остервенением водящий бруском по лезвию, кивнул рассеянно. Он готовился к бдению по деревне. Ночное зверьё любило таскать кур, а волки могли и вовсе забраться к скоту покрупнее. Ворота в деревне не принято было закрывать: зачем тягать их туда-обратно, если проще заставлять человек пять бродить по деревне и следить за порядком?

Мать с кухни крикнула привычное «Возвращайся не поздно!».

В горах темнело резко. Секунда – и тьма накрывала ютящиеся на склонах деревни. После захода солнца камни и земля потихоньку теряли тепло и покрывались инеем, поэтому Орис, думая наперёд, решила обуться. «Привычка неженки», – наверняка скажет Таллис. В деревне обувь предпочитали носить только с приходом холодов – их привыкшие быть босыми ноги с толстой кожей на ступнях позволяли ловчее ступать по скалам и не бояться упасть, а обувь мешала чувствовать землю под ногами. У всех горцев стопы были очень гибкими и подвижными, особенно пальцы. Обувь всегда казалась чуждой – Орис с неохотой натянула кожаные мешочки и затянула их шнуром.

С другой стороны, с ними ходишь тихо, как кошка!

В лучах засыпающего солнца она весело поскакала с камня на камень в сторону дома подруги. Пусть лежал через лечебницу, где отец с Корином принимали больных людей, животных и заготавливали лекарства. Орис подумала было зайти к ним – всё равно ещё не темно и время есть – но потом решила, что отца всё равно ещё увидит за ужином, а Корин…

Лучше не томить душу Корину. Все говорили, что он в неё влюблён, да и сама она не была ни слепой, ни тупой, вроде как. Зачем бередить старые раны? В последнее время он и без того подолгу смотрел на неё, отворачиваясь, если она ловила его взгляд, и вёл себя со всеми отстранённо. Орис, признаться, грустила из-за этого. Ей не хватало их разговоров. Корин был товарищем в её детских играх, а когда они подросли – он объяснял ей основы врачебного искусства, пока она рассказывала ему про духов и магию. Мало ли того, что он был учеником её отца, так ещё и стал лучшим другом Марбла. В общем, по всем предположениям Орис и Корин должны были стать отличной парой, но тут случился Дарет. Нет, ради их дружбы и спокойствия Корина Орис не смела показываться ему на глаза.

Но тут, как назло, из дверей вышел лёгкий на помине Корин с встревоженным лицом и направился прямо к ней. Орис открыла было рот, чтобы поприветствовать его, но Корин неожиданно схватил её за руку и быстро затащил за угол дома. Тут, между стеной и кустом, их никто не мог увидеть, и Орис почувствовала себя неловко.

Корин, худенький и невысокий, застенчивый и тихий, сейчас казался незнакомым человеком. Он сжал её руку так сильно, словно собирался сломать, его красноватые прозрачные глаза – и снова мысли о Паучихе – лихорадочно скользили взглядом по её лицу.

– Куда ты идёшь? – спросил он. Орис смотрела на него с беспокойством.

– Что-то случилось?

– Орис, – он, наконец, остановил взгляд на её глазах, и взгляд этот был совершенно несчастным. – Мы друзья?

– Ну… да? – пробормотала она, не понимая, что происходит, и пытаясь выпутать свою руку из его цепких пальцев, но он только сжал её сильнее.

– А раз мы друзья, выполнишь просьбу? – его тихий голос почти срывался. Орис поглядела на него круглыми глазами, потом медленно кивнула. – Проведи ночь у всех на глазах. Чтобы ни секунды не было момента, когда никто тебя не видит.

Орис поперхнулась воздухом.

– Корин, ты сбрендил? Именно сейчас такой момент. Никто меня не видит, кроме тебя. А если увидят – представляешь, какой поднимется шум? Мы тут в кустах… вдвоём…

– Орис, ты сделаешь это? – он почти крикнул, и Орис, понимая, насколько неуместно юной невесте шариться по кустам с другим мужчиной, свободной рукой быстро закрыла ему рот, торопливо шепча:

– Хорошо, хорошо. Ты объяснишь, в чём дело?

Он резко успокоился. Покачал головой.

– Потом. Просто ходи по деревне и привлекай к себе внимание. Неподозрительно.

Он, наконец, отпустил её руку. Орис подумала, что он совсем заработался – в последние недели он не выходил из лечебницы даже чтобы поспать. Неудивительно что его посещали… ммм… странные мысли. Сердце кольнуло жалостью. Неужели некому позаботиться о бедном Корине, который, между прочим, печётся обо всех в деревне? Она погладила его по плечу, мурлыча:

– Всё в порядке. Я сейчас… пойду? И ты тоже пойдёшь отдыхать, хорошо?

Судя по всему, Корина насторожил ласковый тон, которым она говорила с ним. Так в деревне разговаривали обычно с Крэнги – от громких голосов сумасшедший пугался и начинал реветь, как олень в период гона. Корин смотрел на неё не мигая, а Орис лучезарно улыбалась в ответ. Наконец, тяжело вздохнув, он кивнул – не то соглашаясь с её словами, не то признавая поражение, а может, всё сразу. Орис в последний раз нежно коснулась его плеча, одновременно выскальзывай рукой из его ослабевшей хватки.