Наемники фортуны - Алексей Бобл Страница 118

Там, где пропал монах, пошли волны, закружилась в водовороте, потом из вороха кроваво–белой пены взметнулась рука с растопыренными пальцами… и медленно опустилась.

Белорус с трудом сел и пробормотал, поглаживая затылок:

— Я половину просмотрел, — он зажмурился, тряхнул головой. — Мне показалось, или его там порвали?

— Можно и так сказать, — откликнулся Туран.

Разин опустился рядом с Белорусом на корточки, свесив кисти между колен, качнул обрезом в сторону болота:

— И как мы теперь на остров попадем?

* * *

— Сендер не пройдет, — сказал Альбинос. — Яхта какая–то? Я слышал, по воде на яхтах путешествуют, когда далеко плыть надо и груз большой взять. Но это не вода… да и какая яхта два грузовика свезет, да еще «тевтонец»? Нет, тут что–то другое.

— А может, здесь подземный ход? — выпалил Белорус. — Под болотами, а? Хитро придумано!

— Хитро, только следы «Панча» сюда привели, — возразил Туран.

Он присел у края бетонной плиты и провел пальцами по неровной кромке стены, выходящей к болоту. Под пальцами бетон крошился и сыпался. Похоже, совсем недавно здесь колотили чем–то тяжелым. Разин нагнулся и тоже потрогал.

— Лодка здесь причаливала. Даже не лодка, а что–то вроде глиссера на воздушной подушке. То есть баржи, только принцип движения не как у лодки… Откуда у Губерта такая техника?

— Что за подушка? — заинтересовался Белорус. — Я впервые слышу.

Разин выпрямился, отряхнул руку о брюки и уставился в туман, стелющийся над топью.

— В любом случае у нас такого нет. Монахи приезжают сюда, дают какой–то сигнал, Губерт присылает за ними транспорт. Что–то такое у них устроено.

— А… — Белорус захлопнул рот, когда Разин стрельнул в него недобрым взглядом. Ведь по вине Тима монах из пут вырвался и ушел… Точнее сказать, сгинул в трясине.

— Можно возвратиться в Киев, раздобыть лодку, — предложил Альбинос. — Купить навесной мотор…

— Нельзя, — перебил Туран. — Когда монахи не вернутся, Зиновий поднимет тревогу. У нас и дня нет в запасе. Сейчас нужно, пока они не опомнились.

Разин молчал и глядел в болото, будто надеялся увидеть в вонючем тумане решение.

— Эй, а там что? Поселок? — Туран ткнул пальцем вправо, туда, где тянулась граница между зыбкой трясиной и сушей. В другом случае эта испещренная лужами грязь за сушу не сошла бы, но в сравнении с колышущейся вязкой топью это можно было считать берегом.

Разин с Белорусом уставились в указанном направлении. Вдалеке в тумане проступали темные силуэты, остроконечные, треугольные — похоже, двускатные кровли. Располагались они у края трясины, там, где серая земля соприкасалась с бурой топью.

— Люди там живут, что ли? — неуверенно сказал Белорус.

— Если люди, значит, они умеют передвигаться по трясине, лодки у них есть или еще что, — произнес Туран. — Иначе зачем селиться у берега? Поедем туда.

Разин, не отвечая, зашагал обратно.

— Идем, Тим, — окликнул Туран.

Белорус вздохнул, еще раз окинул взглядом унылый пейзаж и поплелся за товарищами.

Илай поджидал их, усевшись на капоте сендера и лениво водя камнем по острию арматуры. Ленты на конце копья были повязаны новые. Старик готовился к очередной схватке не спеша — зачем торопить смерть? Когда духи решат забрать Илая, они дадут знак.

Старый мутант поправил очки, поднял голову.

— Где пленник?

Разин молча полез в сендер.

— В краю счастливой охоты, — ответил Альбинос, садясь за руль.

Илай перехватил копье и перебрался на заднее сиденье.

— По болоту не проедем, — поясняя ситуацию, Альб оглянулся. — Но рядом есть поселок. Рыбари там живут или сборщики клюквы. Съездим туда, попробуем лодку раздобыть.

В зал вошли Туран с Белорусом. У Тима к поджившим синякам добавился быстро наливающийся темным кровоподтек на подбородке. Илай недовольно покачал головой.

— Чего? — тут же насторожился Белорус.

Старик только махнул рукой и отвернулся.

— Папаша, я не понял. — Тим полез в сендер. — Я, будем говорить, себя не щажу, первым в бой… э… вот послушай:

Тим Белорус — он впереди

И первым быть он рад!

И шрамы на его груди

Об этом говорят!

— Это я к тому, что шрамы на лице — украшают мужика. А вот если б на заднице, будем говорить, шрам…

— Хватит болтать, — перебил Разин. — А то у меня шрамы на ушах появятся.

Он оглядел, всех, подождал, пока Туран установит пулемет на турели.

— Едем.

Альбинос скатился с бетонной плиты и повел сендер вдоль края болота. По правую руку лежали заросли зеленой осоки, жирная черная грязь и лужи, слева — бурая топь, поросшая чахлыми бледными стеблями, и над всем этим — туман, туман и туман… И вонь. Альб сбавил скорость, напряженно глядя вперед. Сендер пер по грязи, натужно гудя на всю округу. Как бы в поселке не переполошились…

Из туманной дымки проступили строения. Они Держались на сваях, которые, наверное, уходили глубоко в ил. Больше десятка опор под каждым бревенчатым домом. Крыши острые, двускатные, очень высокие. Оно и понятно — чтобы вода лучше стекала по ним, не задерживалась. Воды здесь много, то дождь, то просто мелкая серая взвесь в воздухе. Болотным обитателям хватает и той вонючей жижи, что внизу, под ногами, — и они не хотят, чтобы сверху тоже была вода. Бревна, из которых были срублены дома на сваях — толстые, прочные, почерневшие от сырости. Щели между ними были плотно законопачены мхом. Крепкая домина, ничего не скажешь! Окошки небольшие, забраны прочными рамами, в них не пролезть. Поселок угрюмыми тенями темнел среди серого тумана.

За первым зданием виднелось второе — точно так же устроенное, между ними были перекинуты мостки, гибкие, провисшие посередине. Держались они на плетенных из тростника канатах, пропитанных чем–то жирным и черным. Чуть дальше — третий дом, вместе они образовывали треугольник, в центре которого покачивается на бурой болотной жиже длинная ржавая платформа с покрышками, навешенными на боковинах. От нее к двум домам тянутся железные тросы.

— Вот он, паром! — воскликнул Белорус. — Глядите! Точно ведь, зачем жить у края болота, если ты не на болоте трудишься! Видите эту махину, видите? На таком и до острова добраться можно, точняк!

С двух сторон на платформе стояло ограждение из арматуры, справа был покореженный лебедочный механизм, а дальше — рубка. В которой сейчас мог находиться кто угодно. Например, стрелок или два…

— Может, тормознем? — Туран подул на вспотевшую ладонь и снова взялся за рукоять, поглаживая большим пальцем гашетку.

Сендер встал. Альбинос и сам понял, что ближе подъезжать не стоит.