Ариец. Книга четвертая. Властелин булата - Александр Прозоров Страница 11

– Поковка-то бордовая! Значит, температура не выше семисот градусов, – сделал он вывод. – При такой температуре даже я ни хрена не сделаю. Для нормальной работы с железом нужен ярко-красный цвет каления. То есть как минимум девятьсот градусов. А еще лучше: оранжевый! Наддув нужен, дедушка. Без него в «красную зону» не попасть.

– Так вон поддувало! – указал на берестяную пластину великий Сварог.

– Бабьим веером двухсот градусов не набрать, – покачал головой Матвей. – Требуются меха серьезного объема, с большим воздушным напором. И качать окислитель требуется снизу, на продув, а не сверху нежненько навевать. Это же не шашлык! И вообще… Для нормальной работы нужна нормальная наковальня. Высокая и широкая. Чтобы возле нее спокойно во весь рост стоять и молотом из-за головы размахиваться. Нужен высокий горн, с нижним подводом и постоянной подкачкой. А все вот это… – он развел руками. – На корточках возле ямки… Кустарщина это, а не кузня!

Великая Макошь опасливо кашлянула, покосилась на отца.

Тот стянул со лба кожаную ленту, оттер лицо запястьем. И безо всякого гнева ответил:

– Не все из сказанного тобою я понял, дитя. Однако же чую, ты понимаешь, чего потребно для ковки успешной сотворить. Посему: делай все, что надобным сочтешь. Дозволяю!

Матвей растерялся. Такого поворота он совершенно не ожидал.

«Делай!»…

Легко сказать!

Одно дело – вещать, критиковать и указывать, находя недостатки в чужой работе. И совсем другое – самому обустроить правильную мастерскую для обработки железа.

В неолите!!!

– О чем задумался, великий Матвей? – В голосе хозяйки Вологды молодому человеку почудилось презрение. Она явно решила, что гость из будущего горазд токмо языком трепать да указания снисходительно раздавать.

– Вот, посмотри, – вскинул студент руки, повертел ладонями. – Это все, что у меня есть. А для мехов нужны сыромятные шкуры. Много. Нужны доски для каркаса. Тонкий тес. Нужны жерди и толстые чурбаки для каркаса и глина для горна. И большой валун с одной гладкой стороной. Я так подозреваю, что готовой наковальни у вас не купить.

– Шибко большой? – уточнил прародитель славян.

– Ну, хотя бы так… – Матвей указал ладонью высоту чуть ниже пояса.

– Изрядно! – крякнул великий Сварог. – Так сразу подходящий и не вспомню. Надобно искать. Вот глина есть. Завсегда для криниц запас вымачиваю.

– Ладно… – студент стал расстегивать рубашку. – Всякая инициатива карается необходимостью ее исполнения. Топор и жерди у вас найдутся? И какая-нибудь спецовка…

– Верни его к ужину, папа, – попросила великая Макошь. – Вдруг он понадобится кому-то из друзей?

Получив нормальную работу, Матвей сразу ощутил себя в своей колее. Прикатил со двора длинный ровный чурбак, полосатым от непроваров топором за полдня развалил его на две половины. Сколотым наискось кремниевым осколком, постукивая по нему березовым поленом, заровнял колючий из-за щепы край. Долото и молоток этот нехитрый инструмент успешно заменил. Хотя, понятно, нормальными слесарными принадлежностями работать было бы быстрее и удобнее. Затем величайший из богов, прародитель всех славян и его правнук в сотом поколении пообедали, сидя на бревнышке бок о бок и запивая из общей крынки шипучим желтым квасом копченую белорыбицу. Подкрепившись, Матвей снова взялся за полено и кремниевое долото, выдалбливая в чурбаках пазы под перекладины каркаса, а пышноволосый Сварог принес в мастерскую несколько длинных жердей и умело подрубил их в нужный размер.

К сумеркам каркас горна был практически готов.

– Завтра глиной замажем, и можно браться за меха, – похлопал ладонью о ладонь студент.

– А ты молодец, внучек, – неожиданно признал великий Сварог. – И голова на месте, и руки правильно растут. Такими потомками можно гордиться.

– Все в тебя, дед! – ответил Матвей.

– Пойдешь ко мне в помощники али свое ремесло затеять желаешь? – поинтересовался прародитель славянского народа.

– На полпути дело всяко бросать нельзя, – покачал головой молодой человек. – Сталь нормальную сварим, а там посмотрим.

– Ну вот и славно! – обрадовался бог кузнецов. – А то затосковал я чего-то без толковых помощников. Ты первый, кто хоть немного ведает, что творит.

Великий Сварог довел гостя до зеркала, обнял на прощание и толкнул в глянцевый овал.

– Ужин ждет, великий Матвей! – встретила его у зеркала крохотная старушка. – За мной ступай, к столу проведу.

В темноте вечерних коридоров светильник в ее руках оказался весьма к месту – где и что находится во дворце властительницы Вологды, студент-технолог все еще не понимал. И поэтому, подкрепившись за обширным столом, вытянулся рядом с ним на лавке, блаженно закрыв глаза.

– Ты разве не поел, великий Матвей? – шепнул в самое ухо хриплый голосок.

– Спасибо, все было очень вкусно. Однако пути в спальню боюсь в темноте не найти.

– А ты помощницу домовую спроси.

– Это какую? – приоткрыл глаза студент и не особо удивился, увидев у лавки маленькую старушку в замшевом пончо, с морщинистым лицом и тщательно зачесанными на затылок седыми волосами.

– В ладоши хлопни да спроси: «Воструха-берегуха, покажи, где моя опочивальня?»

Матвей послушался, ударил в ладоши, произнес подсказанную фразу, и старушка тут же предложила:

– За мной ступай, провожу!

– Чего же раньше не провела?! – поднялся со скамьи молодой человек.

– Так ты же не просил, – с логикой компьютерной программы парировала воструха и исчезла, чтобы возникнуть снова уже возле дверей.

– Три тысячи лет, а ничего не изменилось, – усмехнулся студент и легкой трусцой погнался за хранительницей дома, чтобы подняться на два этажа выше, раздеться и упасть на меха, укрывающие высокую охапку сена.

Утром его подняла опять воструха, уже другая, торопя к завтраку, а сразу после еды – провела к зеркалу.

– Похоже, отцу ты пришелся по сердцу, – кратко сообщила великая Макошь, встретившая гостя возле темного овала, и легким движением отправила его за несколько сотен километров, через бескрайние леса, глубокие реки и бездонные топи в далекую Железную Устюжну.

В мастерской молодого человека уже дожидались три деревянных корыта с глиной и великий Сварог, строгающий ольховую ветку. Причем даже бог-кузнец предпочел для этой аккуратной работы не железный нож, а нож из оленьего рога, со вклеенными в лезвие пластинками острейшего обсидиана.

– Так, внучок? – указал он на уже лежащие на козлах два деревянных цилиндра.

– Оно самое, дедушка, – кивнул Матвей. – С добрым утром.

Ровно оструганные палочки они завернули в бересту и вмуровали в самый низ будущего горна – чтобы потом вытянуть, а в получившиеся отверстия вставить носы мехов. Затем в четыре руки выложили стенки.