Ариец. Книга четвертая. Властелин булата - Александр Прозоров Страница 10

Он задумчиво покачался с пятки на носок, развернулся и вышел наружу – чего делать в таком месте хорошо выспавшемуся человеку?

Осторожно пробираясь в полумраке, молодой человек в конце концов нащупал лестницу, спустился по ней до конца и стал осторожно красться в потемках, рассчитывая найти где-нибудь выход наружу. Внезапно впереди хлопнули ладоши, и сразу с двух сторон ярко полыхнули огни свечей в руках низких старушек. Между ними стояла здешняя хозяйка, всемогущая Макошь. В ее зрачках плясали кровавые огоньки, крупные черты лица казались мрачно-угрожающими. Ростом женщина оказалась примерно с Матвея, но телом была крупнее раза в два, так что вполне могла применить силу. Глянцевое кожаное платье богини вызывало и вовсе не хорошие ассоциации.

– Что ты делаешь в подклети, сварожич из дальних веков? – холодно поинтересовалась она.

– Ищу выход на волю, – ответил Матвей. – Или мне положено сидеть взаперти?

– Нет, что ты, великий, – покачала головой хозяйка, хотя взгляд ее оставался суровым и ледяным. – Вы здесь не пленники. Однако в подклети находятся только кладовые. Крыльцо примыкает к нижнему жилью, оно над нами.

– Почему ты называешь меня великим? – не выдержал Матвей. – Чем таким я успел прославиться?

– Так исстари заведено, – пожала плечами женщина. – Все мы сварожичи, потомки великого Сварога. Но обычные смертные – это просто славяне, славный народ. Богов принято называть великими. Ты бог по рождению, Матвей. Тебе надлежит принимать именно такое обращение.

– Я бог?! – громко хмыкнул студент.

– Я слышала от Похвиста, – вдруг прищурилась хозяйка Вологды, – вчера после битвы ты смог по одному лишь виду перечислить все достоинства и недостатки металла, из коего скован боевой топор моего племянника.

– Ерунда, – отмахнулся Матвей. – Обычный тест на искру. Бьешь камнем по железу и смотришь, что вылетело. Белые искры – это инструменталка; красные со звездами искры дает сталь; красные без звезд – сыромятина. Сыромятина хороша тем, что она мягкая, ее даже на слабеньких станках обрабатывать можно. Но серьезной нагрузки она не держит, рвется. Любой механизатор знает, что в ответственных узлах… ну, на движках, сцепках, тягах, сыромятину лучше не использовать. А где нагрузка небольшая, ее все-таки лучше закалить.

Великая Макошь выслушала его молча и так же молча опустила руку на пояс, обнажила один из ножей. Протянула молодому человеку рукоятью вперед:

– Что скажешь?

Матвей поднес лезвие к пламени свечи, хмыкнул и вернул обратно:

– Руки выдернуть мастеру, который это ковал! Непровар на непроваре! Лезвие неровное, заточка через пень-колоду. Тут никакой тест не нужен, и так все видно.

– Руки выдернуть, говоришь? – слабо улыбнулась женщина. – Что же, давай попробуем… Ступай за мной!

С неожиданной для своей полноты стремительностью великая Макошь промчалась по проходам подклети, поднялась выше, развернулась, так же быстро миновала коридоры нижнего жилья и тронный зал, взяла Матвея за руку в комнате за ним, шагнула в зеркало, выведя спутника в просторный бревенчатый сруб из полутораохватных бревен, с засыпанным лапником полом, мягко пружинящим под ногами.

– Где мы? – спросил студент, уже не удивленный перемещением через пространство.

– Это Устюжна, хоромы великого Сварога, – ответила женщина, толкая тяжелую тесовую дверь.

– Сварог жил в Устюжне?! – изумился молодой человек.

– Да сам он, сам переселился сюда! – с неожиданным озлоблением ответила великая Макошь. – Я не выгоняла его из Вологды! Отец увлечен варением железа, а здешние болота намного богаче рудой, нежели вологодские топи. Поэтому он предпочел перебраться сюда, на Железное поле.

Похоже, Матвей случайно коснулся больной для семьи сварожичей темы.

За срубом обнаружилась кладовка со множеством лыковых кулей, потом еще одна, а дальше они вышли под просторный навес, знакомо пахнущий дегтем, гарью, окалиной и потом – в общем, ароматами настоящей деревенской мастерской.

– Здравствуй, папа, – чуть склонила голову всемогущая повелительница Вологды.

– Рад видеть тебя, милая, – обнял женщину могучий голубоглазый мужчина лет пятидесяти на вид, пышноволосый и густобородый, на две головы выше Матвея и вдвое шире гостя в плечах. Волосы его перехватывала идущая через лоб кожаная повязка, украшенная темно-красными рунами, тело закрывала серая безрукавка из сыромятной кожи, покрытая множеством подпалин, порезов и цветных пятен. Сиречь: обычная рабочая спецовка. – Давненько ты у меня не показывалась, Макошь! Кваску репного испить не желаешь? А хочешь, пир велю закатить? А то ведь совсем забыла про старика! Посидим, поболтаем. О себе расскажешь, новостями поделишься.

– Чего там рассказывать, папа? – пожала плечами гостья. – Средь богов потомков у тебя пока не добавилось. Смертные же, нашими стараниями и своими молитвами, множатся успешно. Со скифами у нас, как всегда, вражда, с лесовиками война, варяги плавают, небеса на прежнем месте. Ну а главную из новостей я привела с собой, – чуть посторонилась женщина. – Познакомься, папа, это великий Матвей, твой прямой потомок в сотом поколении. Наш многомудрый Троян с помощью других твоих детей смог открыть зеркало в будущее, и мы пригласили оттуда пятерых сварожичей, дабы те помогли нам в нежданных хлопотах.

– Вот как? – с интересом оглядел студента великий Сварог. – Ну, иди ко мне, внучек, дай я тебя обниму!

Матвей, с любопытством созерцая легендарного прародителя всего славянского народа, послушался, подошел, обнялся с прапрапра… – и так не меньше ста раз – …дедушкой.

– Ну, хоть ты расскажи чего-нибудь новенькое, – предложил могучий бог. – Чего там, в будущем, интересного? Как людям живется, кому молятся, о чем мечтают?

– Если честно, то куда лучше, чем здесь, живется, – откровенно признался Матвей, доставая смартфон. – Веселее и спокойнее.

Однако его телефон уже разрядился насмерть, даже не включился.

– Ты знаешь, что он сказал про твой нож, папа? – обнажила клинок богиня.

– И что? – заинтересовался великий Сварог.

Матвей внутренне напрягся.

– Сказал, что может сделать лучше, – усмехнулась хозяйка Вологды и передала нож студенту.

Тот облегченно перевел дух, покрутил в руках достаточно грубую железную поделку с изящной резной рукоятью из оленьего рога: анатомической формы, с выемками под пальцы, и с оленьей головой в навершии, цокнул языком.

– Коли можешь, внучок, то покажи умение, порадуй старика, – посторонился бог-кузнец.

Матвей долгим взглядом обозрел мастерскую и душевно пробормотал:

– Квадратуру мне в тангенс…

На полу кузницы, в разных местах, валялось несколько гладко окатанных булыжников, каждый размером в человеческую голову. Зачем? Студент-технолог не смог этого даже предположить. Между камней темнели так же небрежно разбросанные молотки. В центре, прямо в глиняном полу, горел очаг примерно метровой окружности. Судя по количеству углей – это был горн. Студент подошел к нему, присел рядом на корточки, лезвием ножа поворошил содержимое, нашел продолговатую поковку.