Кинжал убийцы - Джульет Э. Маккенна Страница 11

Как всегда, мысли Хэлис были более приземленными.

— Почему Райшед так помешался на кирпичах? Здесь что, мало камня для его счастья? — Она кивнула на яркие шрамы, оставленные на темной от старости серой каменной кладке. Пусть только эти развалины, которые можно использовать в качестве каменоломни, напоминают колонистам о тех потерянных годах, когда они пребывали во сне под заклинанием. И больше ничего.

— Мало. Они же с Темаром настаивают, чтобы все выгребные ямы были выложены камнем. А ты видела, какие они планируют склады, рыночные залы и мастерские?

Мне показывали чертежи, исчерпывающе подробные: каждый фундамент будет каменным, а стены сверху — из кирпича, который предстоит изготовить Уэрделу. Прошлое Витранселя будет поддерживать его будущее; надо повернуться лицом к настоящему, а не к давно исчезнувшему прошлому — так решил Д'Алсеннен.

На другом берегу реки я осторожно вышла из лодки. В бриджах и сапогах, мы легко нагнали мать Катрис. Женщина торопилась, но шуршащие нижние юбки стесняли ее движения.

За поворотом гравийной дорожки показалось высокое здание. Окружающая его стена была недавно починена и резко выделялась среди руин с обеих сторон. Это ныне обветшалое жилище построил давно умерший мессир Ден Реннион, один из организаторов злополучной затеи с колонией. Оно же стало и первым убежищем колонистов в тот безумный сезон, когда Планир их разбудил. Мы все вместе сражались под этими стенами, наемники, маги и древние тормалинцы, когда напали эльетиммы, твердо решив уничтожить конкурентов, претендующих на эту землю. Гуиналь — официально барышня Тор Приминаль — ухаживала за ранеными в этой древней усадьбе, используя свое животворное Высшее Искусство против эльетиммских заклинаний. К тому времени, когда пострадавшие либо умерли, либо выздоровели, Гуиналь как-то незаметно заставила перекрыть крышу и укрепить защитную стену. Напрасно все предлагали ей, как самой знатной дворянке из первоначальной колонии, переехать за реку, которая спасала всех нас от вони кипящих снадобий. Предпочитая ходить к аптекарям, а не заполнять самой свою кладовую, я и понятия не имела, сколько едких ингредиентов требуется для производства индиго.

— Говорить будешь ты, — предупредила я подругу.

Хэлис покачала головой:

— Ты не можешь вечно винить ее из-за Райшеда.

— Я не виню, — возмутилась я.

Подруга бросила на меня скептический взгляд.

— Слепой в тумане и то увидел бы, как твой Райшед не доверяет Высшему Искусству.

— Да я одна сделала больше для поисков потерянной эфирной магии, чем половина ученых Ванама, — запротестовала я. — В прошлом году я привезла кучу знаний из Леса и Гор.

— Ты все еще точишь зубы на Гуиналь из-за того, что случилось с Райшедом, — мягко заметила Хэлис.

Мое пренебрежительное фырканье вышло не слишком убедительным. Дрианон свидетельница, иногда я ловлю себя на том, что наблюдаю за Райшедом, когда он спит, ищу, не осталось ли следов колдовства, которое поработило его когда-то. Тела колонистов были запечатаны в пещере Эдисгессета, когда заклинание Гуиналь перенесло их личности, их жизненные сущности в кольца, драгоценности, а в случае Темара Д'Алсеннена — в его меч. Те жизненно важные залоги были отправлены обратно в Тормейл, чтобы оказать помощь, но те немногие, кто спасся от разрушения Кель Ар'Айена, нашли свою Империю в сетях анархии. Помощь так и не пришла.

Я не знаю, как были разделены тело и сознание. Мысль о том, что Гуиналь называет более сложным Высшим Искусством, ужасает меня. В конце концов, — и ученые Ванама до сих пор спорят с магами Хадрумала относительно причины, — эти спящие умы вызывали сновидения у тех, кому судьба или прихоть некоего бога отдавали во владение какой-то артефакт. Первые намеки об истинной судьбе пропавшей колонии возникли из противоречий и преувеличений в легендах.

Но Планир Черный, сказочный Верховный маг Хадрумала, не из тех, кто полагается на волю случая или даже самого Сэдрина. Он сделал так, чтобы Райшеду подарили меч Темара Д'Алсеннена, в надежде, что сходство между этими мужчинами образует связь, которая протянется через тени и пришлет ответы, нужные Планиру. Это сработало, еще как сработало, но я по-прежнему считала муки Райшеда, когда ищущий ум Темара захватил его тело, слишком высокой ценой.

Однако лишь глупцы спорят из-за партии, которая закончилась. Все руны собраны для новой игры, и я намеревалась наилучшим образом использовать свою удачу и удачу Райшеда.

Мы прошли вслед за матерью Катрис через почерневшие ворота, теперь укрепленные новым, светлым деревом. Во дворе древней усадьбы было оживленно, Гуиналь не одна находилась на этой стороне реки. Каменщики очищали камень, взятый из развалин, а несколько мужчин изучали какой-то план, держа в руках колышки и веревку для разметки. Я вспомнила, как Райшед говорил про печь, необходимую здесь для того, чтобы прокаливать известняк в известь для его драгоценного строительного раствора.

Игнорируя всех, возмущенная матрона вбежала в широкий холл.

— Барышня, барышня, уделите мне минутку, будьте добры.

Мы последовали за ней, и я сморщила нос от слабого запаха краски. Подняв голову, я обнаружила, что со времени моего последнего визита крышу заново обшили панелями и начали расписывать потолок. Первая законченная картина религиозного содержания показывала Сэдрина, перебирающего ключи у двери в Иной мир, и Полдриона, который вез в ладье новых мертвых через реку, текущую среди теней.

Я поискала взглядом Гуиналь и нашла ее у длинного стола, заваленного остро пахнущей зеленью с ранними голубыми и желтыми цветами. Барышня была чуть ниже меня ростом и изящно сложена, стройная талия уравновешивала округлые бедра и грудь, привлекающую взгляды мужчин. Она носила такое же рабочее платье из сукна, как и у других женщин, и тоже изрядно запачканное, но золотая цепь на талии тем не менее свидетельствовала о ее ранге, а на цепи висели ключи, нож и сетчатый кошелечек. Женщины, сортирующие травы для немедленной варки или связывания в пучки для сушки, с любопытством уставились на мать Катрис. Оживленный гул разговора принял спекулятивный оттенок.

— Госпожа Чевен.

Гуиналь провела краснолицую матрону в боковой проход, где ширмы из ивовой лозы отгораживали эркеры, создавая иллюзию уединенности. Я одарила любознательных женщин ослепительной улыбкой, а Хэлис с суровым видом прислонилась к косяку, побуждая большинство вернуться к своим банкам и бутылкам для тинктур.

— Один из тех грязных… — Матери Катрис не хватало слов, чтобы выразить свое презрение. Ее тормейлский акцент усилился от эмоций, а громкий голос эхом отражался от каменных стен. — Он называет мою девочку шлюхой, говорит, что она спит с любым, кто позовет, и утверждает, что это его ребенок. — Она задохнулась от ярости, потом вдруг сникла. Полные щеки задрожали, в глазах заблестели слезы.

— Успокойся. — Подталкивая госпожу Чевен к табурету, Гуиналь посмотрела в нашу сторону. — Здесь командир корпуса Хэлис, и я полагаю, по тому же самому делу. — Она поманила нас с бессознательной властностью.