Мефодий Буслаев. Свиток желаний - Дмитрий Емец Страница 11

– Ясно. Когда надо быть? – спросила Улита.

– Завтра в полночь. Арею сама приглашение передашь, сладкаямоя, или соизволишь меня пиночком к нему сопроводить? Под самые под огненныеочи-с? – ехидненько поинтересовался Тухломон.

– Сама. Только тебя там не хватало. Стой здесь и жди.

Улита скрылась в кабинете, прикрыв за собой дверь. Черезпару минут из кабинета вышел Арей и остановился посреди приемной – тучный,сопящий. Глубокий шрам расчерчивал его смуглое лицо, разделяя его на двенеравные половины.

– С каких это пор Лигул, чтобы позвать нас к Вильгельму,посылает Тухломона? У Вильгельма что, курьеров нет? – спросил Арей недовольно.

– Так уж случилось. Они вдвоем позвали. Сообща-с. Когда яприбыл, Вильгельм был у Лигула в гостях. Сидели, в лаве парились. Хотеликурьера послать, но я вызвался. Курьеры, думаю, тоже духи подневольные! Ихнадобно жалеть по доброте сердечной, – кланяясь, ответил Тухломон.

Говорил он приниженно и льстиво, однако его зоркие мигающиеглазки буквально впиявились в переносицу Арея: так и ловили любуюнеосторожность. Мечник протянул руку и, взяв Тухломона за пластилиновое ухо,подтянул к себе. Не поднимись Тухломон на цыпочки, его ухо осталось бы у Арея впальцах.

– Это ты-то жалеешь? Ой, не ври! Небось вынюхиваешь дляЛигула? Хочешь и тут и там – везде успеть? – брезгливо спросил Арей.

– Вот уж нет-с! – оскорбился Тухломон. – Я к вам всейдушой-с… Ай! За что?

– Пергаменты сдал, штамп получил, пребывание продлил? Вот иславно. Теперь топай отсюда!.. Улита, меч!

– Зачем меч? Не надо меча! Как я понимаю, это такой изящныйнамек-с, что мне пора уходить? Дядя Тухломон как раз собирался сказать, что оночень спешит!.. Лигулу-то передать чего? Нет? Ну и не надо, не надо! Я простотак спросил… – засуетился комиссионер.

Трусливо озираясь, Тухломон поспешно потащился к дверям, находу подклеивая надорванное ухо.

– Стоять! – неожиданно приказал ему Арей.

Комиссионер остановился, тревожно переступая на ломкихпластилиновых ножках.

– Повернись!

Тухломон грустно повернулся.

– Комиссионер, вспомни: Лигул говорил тебе о шкатулках?Только прежде чем сейчас соврать, подумай, стоит ли эта ложь того, чтобы статьтвоей последней ложью, – угрожающе произнес Арей.

Тухломону явно стало не по себе. Он неторопливо досталкрасный в горошек платок, развернул его и промокнул платком свой лоб темделовитым движением, которым хозяйка сметает крошки с кухонного стола.

– Э-э… ну… Было что-то такое. Краем уха-с, – невнятнопромямлил комиссионер.

– Умница! Если бы ты соврал – отправился бы в Тартар. Я всилах сделать так, чтобы ты десять веков не смог вселиться ни в одно самоежалкое пластилиновое тело. И никакой Лигул мне не помешает.

– Это я знаю-с. Вы можете-с, – уныло кивнул Тухломон.

– Отлично. Если ты такой многознающий, тогда еще вопрос:шкатулку уже нашли? У кого она?

Тухломон верноподданнически выпучил глазки.

– Не могу знать-с! Сие тайна, покрытая мраком-с!

– В самом деле? Какая досада! Улита, так ты несешь меч?

Тухломон задрожал. Он уже сообразил, что, сказав «А»,придется сказать и «Б». Иначе в промежутке запросто можно оказаться в Тартаренавечно.

– Не надо-с меча! Я вспомнил-с. Всего шкатулок, в которыхэто может оказаться, две. Шкатулки – точные близнецы-с. Первая у лопухоида поимени Антон Огурцов. Это наши уже разнюхали.

– Лопухоид догадывается, что в ней?

– Как можно? Лопухоиды – оне совсем дураки-с. Откуда емузнать о потайном дне? – хихикнул Тухломон.

Арей чуть наклонил голову и негромко повторил «АнтонОгурцов». В лице у него ничего не изменилось. Мефодий готов был поклясться,что, едва услышав имя, он уже знал об этом лопухоиде все. От первого крика допоследнего вздоха.

– А у кого вторая? – быстро спросил Арей.

– Со второй шкатулкой сложнее-с. Она постоянно меняетместоположение в лопухоидном мире. Наши совсем с ног сбились! Лучше, еслитайник окажется в шкатулке Огурцова! – заявил комиссионер.

Арей пытливо и страшно посмотрел на него.

– Не врешь?

– Нет. То есть вообще случается, вру-с. Не без этого. Носейчас – нет-с, – затрясся Тухломон.

Мечник мрака поощрительно похлопал его по щеке.

– Умница! Надеюсь, ты не забудешь, что содержимое шкатулкинужно принести не Лигулу, а мне в руки? Не так ли?

Тухломон в тревоге завозился. Он был в панике, как таракан,случайно забравшийся в ружейный ствол и услышавший сухой щелчок затвора. Должнобыть, у него существовали на этот счет другие инструкции.

– Ну да, но, вообще-то, я обещал-с… – забормотал он.

– Хвалю за сознательность. И учти, если это окажется уЛигула – вследствие роковых случайностей, например, я ОЧЕНЬ обижусь. Ты понял?

Тухломон затравленно поклонился и пообещал лично всемзаняться.

– Других и не допущу! Можете не сомневаться! – сказал он ссожалением.

– Вот и молодец! Проваливай! – брезгливо приказал Арей.

Комиссионер подпрыгнул и телепортировал, оставив после себянебольшое облачко вони.

– Он донесет. Напрасно вы с ним так. Мне кажется, Тухломонвас боится и ненавидит, – проговорила Даф.

Арей серьезно посмотрел на нее.

– Донесет?

– Донесет. Если уже не побежал доносить. Разве вы не знаете?– удивилась Дафна.

– Знаю. Он донесет в любом случае. И на меня, и на тебя, ина Мефа, и на Улиту. И на себя бы донес, будь в этом хоть какая-то выгода. Емувсе равно, что и кого предавать, поскольку он предал уже все на свете.

– Тогда как же быть?

– А никак. С этой публикой церемониться нельзя. Для таких,как он, существует только одна узда: кулак, который может смять егопластилиновую голову. В конечном счете, даже призрак Безликого Кводнона не смогбы рассчитывать на его верность, – с презрением сказал Арей.

– Безликий Кводнон? Кто это? – наивно спросил Мефодий.