Попасть в отбор, украсть проклятье - Надежда Мамаева Страница 10

Вдруг подумалось, что не хочу сочувственных взглядов семьи. Да, может, это и эгоистично. Но как представила, что оставшиеся дни они будут смотреть на меня, знать, что я уже мертва, пытаться улыбнуться через ком в горле, видеть, как из меня уходит магия и разрушается мое тело… Не хотела этого, и все.

— Пусть я умру для семьи сразу, а не по частям — решительно выпалила я, резко остановившись. Причем забыла, что у меня, как у умертвия, ныне сил больше, чем у обычного человека. Изрядно больше. В итоге?рнсгара резко дернуло назад, пригвоздив к месту.

Он полуобернулся ко мне и вопросительно изогнул бровь. Пришлось пояснить свою мысль. Ну и отпустить свою руку.

— Не хочу, чтобы они все те несколько дней, что я буду ожившим мертвецом, прощались со мной. Ведь в твоих силах подстроить мою смерть? Пусть она выглядит естественной и быстрой. Или я уеду куда-нибудь…

— По обмену, — вот почему в прозвучавшей фразе высочества мне послышалась ирония? хотя нет, наверняка показалось.

— Нари сейчас ждут второго ребенка, ей нельзя волноваться. Пусть я просто уеду. И спустя несколько лет, допустим, не вернусь, — сказала и удостоилась внимательного взгляда.

— Хорошо… — медленно, с расстановкой произнес Арнсгар. — Тогда сегодня советую не опаздывать в университет. Тебя будет ждать направление на стажировку в урийской усыпальнице.

Признаться, не поверила своим ушам. Да это же древний город мертвых! Территории, куда так просто не попасть. Там хранились древние артефакты, на стенах гробниц, по слухам, были начертаны не поддающиеся расшифровке заклинания экзорцизма. В усыпальницах останки древних — и спецдопуск к оным. Место, где сохранились свидетельства некогда могущественной цивилизации стригоев. Правда, последних, судя по летописям, драконы истребили ещё до своего окаменения… но это лучше ведают историки. А вот то, что город мертвых тщательно охраняют, — ведают адепты темного факультета. И да, каждый из студиозусов-некромантов мечтает туда попасть на практику!

На миг я даже забыла, что мертва, — столь сильны оказались азарт и жажда открытий. А потом вспомнила — это всего лишь предлог. Усыпальница просто находится на другом краю империи. За Долиной гейзеров. Ну вот почему так! Обычно за такой шанс — попасть в усыпальницу стригоев — адепты убить готовы. А мне, чтобы попасть на такую шикарную стажировку (пусть даже и фиктивно), самой пришлось умереть.

Вот что значит невезение! Да я даже на пути к очередным граблям судьбы, который будет не длиннее пяти футов, умудрюсь попасть в пару волчьих ям и дюжину капканов…

Такие мысли меня обуревали, пока мы ехали в магомобиле до моего дома.

Улицы просыпались. Из трубы пекарни завился легкий дымок. Аромат свежей сдобы наверняка гулявским котом уже выскользнул на улицу, дразня редких ранних прохожих.

Рассветные лучи целовали стекла домов, и те алели отблесками в ответ. Город пробуждался. Обновленный после дождя. Оживал, его пульс убыстрялся. Когда мы остановились напротив моего дома, то соседка-троллиха уже бдительно стригла кусты рядом со своим крыльцом. При этом Тамарин, работая секатором, зыркала не хуже матерого шпиона.

Хотя внешностью для тайного агента она слегка не вышла: с ее гренадерским ростом и свирепым взглядом опытного стрелка затеряться было проблематично. Причем не то что в кустах, но даже и среди драконов. И все же. Она пыталась. Если не спрятаться целиком, то замаскироваться под досточтимую горожанку. Но как по мне, чепец и кудельки, обрамлявшие чуть зеленоватое лицо, смотрелись слегка дико рядом с торчащими клыками. Оные, в силу тролльей физиологии, при всем желании нельзя было спрятать. Посему и они всегда торчали над нижней губой Тамарин.

Я хотела сама открыть дверь и выйти, но Арнсгар меня опередил. Как-то у него это быстро и опытно получилось: выскользнул из магомобиля — и уже дверца передо мной распахнута и рука мне протянута. Делать нечего. Пришлось соглашаться и изображать обремененную этикетом особу, жутко признательную сему галантному жесту.

— А… смотри-ка, явилась, ночница-соседка, — сверкнула в нашу сторону глазами Тамарин. Ее зычный голос разнесся в кристальном утреннем воздухе далеко. — Да еще не на своих двоих, да с хмырем залетным под ручку, у-у-у, блудница…

Чик-чик-чик — в воздухе ожесточенно засвистели ножницы секатора.

— Непутевая девка, вся в отца! Дома не ночует, штаны носит… Тьфу, непотребница! — меж тем бубня, как Тамарин думала, себе под нос, а на самом деле — на всю округу, возвестила она. — Вот наверняка припрет скоро в подоле…

Ворон, которого из главы тайного отдела резко понизили до «залетного хмыря», лишь заинтересованно изогнул бровь.

— Поверь, лучше пусть меня соседи считают развратницей, чем некроманткой. Иначе я замучаюсь им души покойной родни вызывать по поводу каждого чиха, — как можно тише произнесла я.

К слову, опасения эти были не беспочвенны: лет десять назад, когда весь квартал узнал, что Нари — алхимик, причем весьма толковый, к нашему дому выстроилась вереница за дармовыми эликсирами, которые каждый просил сварить «за так, по-соседски». И если бы зелья нужны были для больных и немощных. Нет же, через одно — любовные! Да что соседи — даже бывшие одноклассницы кузины тут же вспомнили, что сидели с ней за одной партой. Все разом. Судя по числу «школьных подруг», эта парта Нари была длиной едва ли не с набережную Кейши.

Кузина, дабы разогнать халявщиков, поступила в лучших традициях перекупщиков: назначила на свои услуги заоблачные цены. Такие страшные, что ими было впору лечить от заикания. Надо ли говорить, что «друзья» и «добрые соседи» самоликвидировались. Зато по городу поползли слухи о несметных богатствах и алчности семейства Росс.

Угу. Чем мы ныне были богаты — так это долгами. Именно в них и предпочитал хранить все свои сбережения Моррис Росс. Нет, глодать не голодали. Но и не шиковали.

Правда, кузина уже давно вышла замуж, жила отдельно и предлагала помочь отцу, но он отказывался. Особенно после того случая, когда лекарь назначил Моррису от очередной хвори пропить железо. Ну отец и пропил. Кованый холодильный ларь и магомобиль. К слову, последний был подарком Нари.

Когда папа протрез… излечился и от хвори, то окончательно понял: искусство и деньги в его случае несовместимы. Причем пока денег особо не было — в нашей семье было все спокойно. Но стоило появиться… В общем, Нари смирилась и, приезжая, как сейчас, погостить, оставляла кошель не папе, а мне. Видимо, считая меня самой разумной из семейства.

Теперь, похоже, придется отдать почетную роль кому-то из близнецов. С такими мыслями я и шагнула от магомобиля.

— Спасибо, что подвез, но дальше я сама….

Арнсгар лишь понимающе кивнул. Моей просьбе ничего не говорить родным он если и удивился, то вида не подал. И заверил, что сегодня же в деканате будет приказ о стажировке на мое имя. Нужно будет только прийти и расписаться.

На мне, благодаря его заклинанию, была абсолютно чистая и целая факультетская форма, куртку которой я машинально расстегнула.