Проклятый цветок - Надежда Волгина Страница 10

А вот об этом я совершенно забыла, что велела мне старуха прийти к ней через четыре дня. Как представила ее себе, так сразу в дрожь кинуло. Не хотелось бы мне с ней больше встречаться. Но Катя все равно не отстанет, да и мама ее уж больно уважает здешнюю знахарку, прямо преклоняется перед ней.

– Так вот, – продолжила Катя, выдержав многозначительную паузу. – Ты должна ей все честно рассказать про Булата. Думаю, она сможет… подсказать тебе что-то полезное.

По ее заминке я поняла, что Катя хотела сказать что-то другое. Скорее всего, она предполагала, что Степанида меня излечит от этой пагубной напасти, которой обе они считали Булата. Но я не собираюсь от него излечиваться! Напротив, приложу все усилия, чтобы разыскать его. Сама себе поражалась. Меня даже не смущал тот факт, что по сути Булат меня бросил одну в лесу. В тот момент я была твердо уверена, что у него на это были веские причины. Но в одном я с подругой согласилась – нужно все рассказать знахарке. И именно она поможет мне отыскать Булата.

На пятый день утром я собиралась к Степаниде и понимала, что все еще чувствую себя плохо. Голова кружилась, ноги дрожали от слабости. Все время мне приходилось присаживаться и переводить дыхание. Словно я столетняя старуха, а не молодая девушка.

– Пальмирочка, – Катина мама только так меня называла, – ты какая-то бледненькая. Может полежишь еще денек? А завтра уже пойдешь к Степаниде?

– Нет, теть Свет, я больше не могу валяться без дела. У меня и слабость, наверное, от этого.

Честно говоря, я плохо себе представляла, как пойду куда-то в таком состоянии. Мне даже несколько шагов по комнате дались с трудом. В глазах постоянно темнело. Вдруг я повалюсь в обморок прямо на улице?

– Ну уж одну я тебя точно не пущу. Пойдете все вместе, – обратилась она к Кате с Ариной, которые сидели тут же и скептически наблюдали за моими манипуляциями.

– А то, – хмыкнула Арина. – Она же на развалину похожа.

Добрая у меня подруга, ничего не скажешь, зато верная. А тут уж приходится выбирать, что важнее. Арина не раз меня выручала в сложных ситуациях. Она всегда была готова подставить грубоватое, но дружеское плечо. А это в людях я ценю больше всего.

По улице мы передвигались со скоростью черепах. Девчонки поддерживали меня под руки, как тяжелобольную. Но я и чувствовала себя такой. Ярко светило солнце и жара стояла удушающая, а меня бил озноб, как при высокой температуре. Арина всю дорогу ворчала:

– Куда поперлась, дура безмозглая? Не поправилась же еще до конца? Горит тебе что ли?

Катя шикала на нее и сочувственно вздыхала. Ее романтическая натура прониклась моей проблемой. Она меня понимала лучше. А я просто не могла больше оставаться в неведении. Мне нужно было поговорить с этой Степанидой, спросить у нее про Булата.

В доме она жила шикарном, украшенном цветными наличниками, с ярким флюгером на крыше в виде огромного петуха. Видно, ворожбой своей неплохую деньгу зашибала. Я даже испугалась, а хватит ли мне наличных, чтобы расплатиться с ней. Запоздало подумала, сколько она содрала за свой первый визит с Катиных родителей. Надо будет потом рассчитаться с ними.

Степанида вышла нас встречать и с порога заявила:

– Стойте тут! – это относилось к моим подругам. Арина даже оскорбилась и попыталась что-то возразить, но Катя ее вовремя одернула. – В дом вам нельзя. Сама пусть идет…

С трудом преодолела три ступеньки резного крыльца. Все это время Степанида пристально смотрела на меня, не делая даже попытки помочь, лишь периодически недовольно цокая языком.

Внутри все было отделано мореным деревом и удушливо пахло свечами и ладонном. В комнате, куда меня проводила Степанида, одна стена была сплошь увешана иконами. Посередине стоял большой круглый стол с четырьмя массивными деревянными стульями. На столе, в старинном подсвечнике, горела сильно оплывшая свеча. Весь подсвечник был в потеках воска, и на столе уже застыли пара лужиц.

– Садись, – велела Степанида, отодвигая один из стульев. – И отдышись немного. Сейчас тебе настойки принесу, полегчает…

Она вышла из комнаты, а я опустилась на стул и пыталась бороться с накатывающей дурнотой. Голова кружилась, ни на чем не могла сфокусировать взгляд.

– Выпей до дна, – сунула мне Степанида под нос замызганную чашку с чем-то мутным внутри. Пахло содержимое чашки какой-то гнилью, и я невольно поморщилась и отвернулась. – Пей, кому говорят, если не хочешь ноги протянуть прямо тут. Не нравится запах, зажми нос. Но штука эта полезная.

Я так и сделала – зажала нос пальцами и в три глотка заставила себя выпить настойку. Ожидала отвратительного послевкусия, но не почувствовала ровным счетом ничего.

Уже через пару минут я почувствовала себя гораздо лучше. Дурнота прошла, и голова почти не кружилась, так временами поведет слегка в сторону. Но это было мимолетно и почти неощутимо.

– Не думала я, что явишься ты ко мне в таком состоянии, – осуждающе покачала головой Степанида и почему-то покосилась на свечу, которая сильно затрещала в этот момент. Меня моментально прошибла суеверная дрожь, и я сообразила, что нахожусь с ней в доме совершенно одна. – Велела же тебе поправиться за четыре дня, заклинание сильное наложила… Так что же случилось, почему ты ослушалась?

Внезапно глаза ее стали огромными, того и гляди выкатятся из орбит. Она еще и вращать принялась ими. Мне стало так страшно, что я едва сдержала крик.

– Говори, что делала в лесу?! – гаркнула она. – С кем ты повстречалась?

Ну я от страха и выложила ей все, как на духу. Даже то, что занимались мы с Булатом любовью, не смогла утаить.

Взгляд старухи уже потух, и глаза обратно спрятались в глазницах. Она даже веки прикрыла и выглядела сейчас еще древнее. Сколько ей лет, внезапно подумалось мне? Такое чувство, что за сто перевалило.

– Не об этом ты должна думать, девка, – заговорила она, и я вздрогнула от неожиданности, потому что уже решила, что она спит. – Не о том, сколько мне лет, – в этом месте я почувствовала, как краснее, и в душу опять заполз суеверный страх. Она что, мысли читает? – А о том, как спасти свою душу.

Вот тут я струхнула окончательно. Руки затряслись мелкой дрожью, а по спине скатилась струйка пота.

– Догадываешься, кого встретила в лесу? – снова заговорила она.

– Булата… Он не местный, да? – с трудом пролепетала я. Язык отказывался повиноваться.

– Не местный? – закаркала старуха. По всей видимости, это означало, что ей весело. – Дух он лесной! Не человек вовсе!

Наверное, она ждала какой-то реакции от меня, потому что опять вытаращила и вращала глазами. Но я уже не обращала на это внимания. Что она только что сказала? Именно эту информацию я пыталась переварить. Булат не человек? Но такого быть не может! Я же трогала его, обнимала, целовала. Он теплый и вполне человечный на ощупь. Что за ерунду она плетет про какого-то там духа?