Хранители скрытых путей. Огненный Герцог - Джоэл Розенберг

Пламя топит Лед,

Ветер гасит Пламень,

Камень губит Ветер,

Лед расколет Камень,

(повторить четыре раза, а затем прибавить)

Небо всеми правит,

Небо всеми правит,

Небо всеми правит,

Небо всеми правит.

Эту песенку в Срединном Доминионе поют дети во время игры в мяч

— Мертвое затишье! — Огненный Герцог произнес эти слова как ругательство. — Я сыт им по горло и выше!

— Надо думать, почти так же, как и Его Твердостью? — ответил Родик дель Ренальд, склонив голову. Было бы невежливо говорить, что герцог-толстяк всегда сыт по горло и выше. Профессия и положение Родика давали ему возможность выказывать некоторую неделикатность, но не более того.

Кроме того, если честно, то владетель Фалиаса легко управлялся со своей дородностью. Несмотря на то, что Родик уже много лет оказывал услуги Огненному Герцогу, сына Ренальда до сих пор удивляло, как ловко Его Пылкость маневрирует своим массивным корпусом. Поднявшись, толстяк подошел к широкому окну и уперся руками в бока. Вид у герцога был такой, как будто ему ничего не стоит ухватить проблему за горло и сокрушить ее.

«Что, вероятно, соответствует истине: уж если Его Пылкость наложит на проблему руки, то ей конец», — подумал Родик дель Ренальд. Однако сейчас был не тот случай. Еще до того, как Его Пылкость получил титул, еще в те дни, когда он был всего лишь Анегиром дель Денегиром, вторым сыном ныне покойного герцога, считалось, что он излишне прямолинеен для человека своего происхождения.

Времена меняются, но Его Пылкость изменился не так сильно, как ему бы того хотелось: с некоторыми сторонами натуры ничего нельзя поделать.

— И не только Каменным Герцогом, — произнес Огненный Герцог, — но и Ветром и Льдом тоже. А по правде говоря…

«Ну наконец-то!» — подумал Родик.

— Небом я тоже, нельзя сказать, что доволен, — докончил герцог и слегка усмехнулся, словно давая Родику понять, что речь идет об измене.

— Тогда, мой герцог, — откликнулся Родик, — вам, конечно, ничего не остается, кроме как без конца плакаться по этому поводу. И напоминать мне, что ни вы, ни любой другой Дом не осмелитесь открыто проявить враждебность из страха навлечь гнев остальных Домов.

Как будто это единственное затруднение! К востоку от Доминиона расположен Вандескард; может, там выжидают своего часа? Как предсказать поступки людей, мнящих себя истинными потомками богов-ванов?.. Также отсутствует какая бы то ни была определенность в отношении живущих на севере Древних и обитающих на юге более молодых и более энергичных сообществ.

«Мы живем, ползая по костям исполинов, — размышлял Родик. — Словно горстка пожилых людей, которые ждут только старости, чтобы отложить в сторону свои рабочие инструменты и умереть с достоинством».

Однако по сравнению с самыми младшими из Древних Доминион еще юн и свеж.

Из более чем дюжины Домов сейчас осталось всего лишь пять, чьими резиденциями служили древние укрепления Фалиас, Гориас, Финиас, Муриас и твердыня настолько древняя, что теперь ее иначе как Старой Крепостью и не величали. Один Дом был достаточно силен, чтобы завладеть Старой Крепостью и титулом Дома Небес. Другие исчезли, завоеванные и лишенные титула — подобно Дому Дерев, стертые в пыль и уничтоженные — подобно Дому Без Имени.

— Это верно и в отношении Неба, — заметил Огненный Герцог.

— Если Небо настолько беспокоит вас, призовите своего сына и наследника, чтобы он повел ваших воинов.

Как будто это возможно… Венедир дель Анегир и его мать практически постоянно жили в Старой Крепости, что устраивало всех троих. Когда умер старший брат нынешнего герцога, Его Пылкость, казалось, не особенно нуждался в жене и сыне, и потому те, в качестве его представителей, поселились в крепости Неба и лишь изредка навещали Фалиас.

Вероятно, Дому Пламени пойдет на пользу, если его следующий герцог будет так дружен с Небом, а может статься, и нет: не исключено, что подобные близкие отношения приведут к открытому мятежу других Домов.

— Твои слова, пожалуй, слишком смелы, — произнес Огненный Герцог.

— Скорее, пожалуй, слишком правдивы.

Задумавшись, не слишком ли далеко он зашел, Родик пригубил ледяное вино — Превосходное Ингарианское осеннее — из высокого узкого бокала витого стекла. Ягоды, выращенные на удивительно прохладных склонах Пламенной Ингарии, собирали уже чуть подсохшими как раз перед первыми морозами. На Превосходное Ингарианское шло исключительно сусло-самотек. После пятидесяти лет выдержки в потайных винных погребах, которые могли размещаться и рядом с покоями герцога, и в милях от них, вино становилось сладким, как мед луговых цветов.

Грузный герцог изо всех сил пытался совладать с собой, и Родик понял, что он снова оказался в победителях, снова остался жив. Искусство лавирования было не просто образом жизни Родика, оно было ключом к жизни: такой хваткий человек, как Огненный Герцог, не станет вот так сразу убивать Родика. Несмотря на то что нет ничего проще, чем убить Родика прямо сейчас.

Хотя, без сомнения, в крепости были ходы, проходы и переходы, неизвестные Герцогу Дома Пламени — в конце концов, эти укрепления строились для Древних, а те вряд ли оставили карту, — Его Пылкость едва ли выбрал бы для конфиденциальных бесед эту комнату, если бы здесь не было нескольких известных ему потайных ходов. Вполне вероятно, что за гобеленом или над потолком скрывались солдаты, ожидая только приказа своего господина. Но скорее всего тайник для слуг Его Пылкости лишь один: тайна Скрытых Путей была для владетелей домов не игрушкой, а делом жизни и смерти.

С политический точки зрения убийство Родика также не причинило бы Пламеносцу никаких неприятностей. Начать с того, что обиходное имя Родика совпадало с его полным именем: он был благородным всего лишь во втором колене. Двое его братьев давным-давно погибли на дуэлях, а сестра вышла замуж в Каприсию за безземельного рыцаря, второго сына в семье. Так что никто не объявит вендетту знати домов и тем более — самому Огненному Герцогу.

Но отец Родика давным-давно вдолбил в голову сыну, что Старые Семьи уважают дерзость, причем сами того не сознавая, и что единственный способ общаться с ним, не ползая на брюхе, — это выказывать некую толику надменности. Именно толику.

Родику не улыбалось умереть смертью своего отца. Не сейчас, во всяком случае. Еще лет пятнадцать, и юный Родик дель Родик — с подобающим обиходным именем! — получит прочное положение, возможно, его даже примут кадетом в Дом Пламени. И его сын не будет принадлежать к Дому Стали — как знать насмешливо называет тех, кого нанимает для грязной работы. Это судьба Родика дель Ренальда.