Греховный соблазн - Сьюзен Джонсон Страница 51

— Я так тосковала по тебе…

Тоска и боль, звучавшие в ее словах, ошеломили Макса, и он, забыв обо всем, одним прыжком подскочил к ней и сгреб ее в охапку.

— Я ухожу или остаюсь. Как скажешь, — выдохнул он. — Мы встретимся, где ты захочешь. Я буду вечно ждать тебя. Одно твое слово…

— Я сама ничего не знаю. И мечтаю о тысяче вещей, которых никогда не смогу иметь, — прошептала она, поднимая голову. В глазах ее сияла любовь. Любовь, которую она не могла скрыть.

Обретший внезапную уверенность, которой не было раньше, Макс, мир которого вдруг заиграл яркими красками, улыбнулся совсем как тем утром в Дигби, с мальчишеским задором и нескрываемым обещанием.

— Я дам тебе все, чего бы ты ни пожелала. Положу к ногам все, о чем попросишь.

Их губы соприкоснулись, и он стал целовать ее с такой жаждой, словно все было впервые. Сейчас все препятствия казались незначительными, их души ликовали, в нежном шепоте звучали сладостная страсть и светлая надежда, и на какое-то мгновение оба забыли мрачное настоящее.

Но под хрупким ледком счастья лежало отчаяние. Кристина пришла в себя первой, помня об угрозах Ганса.

— Еще минуту, — взмолился Макс, обдавая ее теплым дыханием.

В коридоре прозвучали шаги, и Кристина окаменела.

— Ты должен идти, — заклинала она, упираясь кулачками в его грудь.

Макс разжал руки и прошептал:

— Я приду после полуночи, когда Ганса не будет в замке.

— Только если будешь абсолютно уверен, что это безопасно, — прошипела она, отступая. — Я не шучу, Макс. Мы смертельно рискуем.

Ему хотелось снова обнять ее и не выпускать тысячу лет.

— Понимаю, — кивнул он.

— Будь я одна… — вздохнула она. — Я чувствую себя так, будто в чем-то виновата.

— Нет, — покачал головой Макс. — На карту поставлено будущее твоих детей.

Он послал ей воздушный поцелуй.

— Я вернусь.

И, подойдя к ведущей на балкон двери, исчез за шторами.

Послышался тихий стук.

После его ухода ее снова охватил удушливый страх, и, знай Кристина, куда пошел Макс, бросилась бы за ним и уговаривала немедленно уехать. Но отпечатки на снежном ковре, выстлавшем балкон, уже наполовину занесло, и, даже если бы она хотела найти его, было уже поздно.

Кристина быстро заперла дверь в покои, но тут же отперла, не уверенная, каким способом Макс предпочтет явиться на этот раз. Правда, будь она по-настоящему сильна, нашла бы в себе мужество отказаться от счастья и прогнать его… навсегда…

Будь она…

Кристина молилась о том, чтобы ему не пришло в голову воспользоваться коридорами дворца: здание кишело слугами, гостями и приглашенными помочь жителями деревни. Но тут она кое-что вспомнила: Макс говорил о новом привратнике. Неужели это тот Берт, о котором упоминали мальчики? Но имеет ли он доступ в ее комнаты? Неужели Макс скрывается в его коттедже? Следует ли ей отправиться туда? Может, и в самом деле благоразумнее будет покинуть свои покои?

Но она все же осталась, потому что Макс ожидал увидеть ее, когда вернется. Осталась, хотя каждый стук, каждый шорох заставлял ее вздрагивать и оглядываться.

Как он мог быть таким безрассудным, чтобы явиться сюда?

Как мог подвергнуть такой опасности ее мальчиков?

Как мог быть так опрометчив?

Как ей жить, если он не возвратится к ней?

Кристина горела как в лихорадке, переходя от возбуждения к тревоге и головокружительному восторгу. Она металась по комнате, присаживалась и снова металась. Может, выпить немного вина, чтобы успокоить нервы?

Но, налив себе бокал, она с отвращением взглянула на него и отставила.

Дальше начались сомнения относительно того, зажечь или погасить лампы. Что привлечет меньше внимания? Стоит ли переодеть вечернее платье или нет?

Изнемогая от нервного возбуждения, она никак не могла решить, что делать, и поэтому все осталось по-прежнему до тех пор, пока вскоре после полуночи не открылась балконная дверь. В комнату ступил Макс.

Неистовое желание заглушило едва слышный голосок разума, и Кристина, подлетев к Максу, бросилась в его объятия и стиснула изо всех сил.

— Я хочу чуда, — прошептала она. — И хочу тебя.

Прижимая ее к себе, он коснулся губами маленького ушка.

— Я твой волшебник… только сначала поздоровайся с Бертом.

Кристина, сконфуженно багровея, отпрянула. Макс, отнюдь не отличавшийся застенчивостью, небрежно взмахнул рукой:

— Дорогая, это Берт Дэвис. Берт, это княгиня Кристина. А теперь скажи ей, кто ушел.

— Князь покинул замок десять минут назад, мэм, — почтительно сказал Берт.

Кристина облегченно вздохнула.

— Спасибо, Берт. За то, что помогаете… нам. Будем надеяться, что все скоро уладится.

— Да, мэм. Маркиз, похоже, готов на все ради этого.

— Я скоро вернусь в сторожку, — пообещал Макс, кивнув Берту на прощание. У него были дела поважнее. Например, целовать любимую женщину.

— Да, сэр. Следите за светом в бильярдной, когда будете уходить. Братья все еще там пьют.

— Обязательно.

Когда Берт исчез в ночи, Макс закрыл дверь и с улыбкой повернулся к Кристине.

— Итак… о чем мы? Да, о чудесах, — поддразнил он, притягивая ее к себе. — Что ты скажешь, если мы переделаем мир по нашему вкусу? Каково твое первое желание?

Кристина глубоко вдохнула, пытаясь успокоить нервы.

— Я думать связно и то не могу. Слишком уж страшно… видеть тебя тут.

— Никто не знает, что я здесь. Ганс ушел.

Имя мужа резануло слух, и она в ужасе сжалась.

— Ты не можешь оставаться долго, — прошептала она. — Прости, но…

— Всего несколько минут. Садись, — утешил он, подводя ее к стулу. — Я пока проверю двери и окна. На всякий случай.

Он чувствовал ее неотступный взгляд все то время, когда обходил комнату, задергивал шторы, задвигал засов, прислушивался к посторонним звукам, перед тем как вернуться к ней. Усевшись на пол у ее ног, он нежно коснулся сцепленных пальцев.

— Что он тебе сказал?

— Ничего, — пробормотала она, не глядя на него. — Просто, как всегда, был невыносимо груб. Ничего нового.

Их глаза встретились, и Кристина вдруг улыбнулась:

— Теперь, узнав, что такое счастье, я нахожу Ганса еще более омерзительным, чем обычно, вот и все.

— Он не угрожал тебе?

— Нет, только говорил гадости.

— Значит, угрожал.