Греховный соблазн - Сьюзен Джонсон Страница 50

— Попробуй мне признаться, что беременна, сука ты этакая!

Истерический вопль ворвался в ее блаженные грезы, и глаза Кристины удивленно распахнулись.

— Только не в присутствии слуг, — резко бросила она, садясь. — Лиза услышит.

Камеристка гладила ее вечернее платье в смежной со спальней гардеробной.

— Плевать мне на слуг! — прорычал Ганс. — Отвечай, стерва, ты беременна?

— Будь добр убраться отсюда.

Он не заслуживает ответа, этот негодяй, с его постоянными изменами и откровенным безразличием!

— Отвечай мне, черт возьми! — повторил он, сжав кулаки.

— Нет. А теперь вон из моей комнаты!

Презрительно усмехнувшись, она подобрала белую шифоновую юбку и шагнула к двери гардеробной.

— Ты так не уйдешь! — завопил муж:, преградив ей дорогу и пытаясь схватить за руку.

— Только коснись меня, — тихо процедила она, — и я закричу так громко, что твоя мамаша услышит меня снизу, или из своей комнаты, или где там еще покоится жирный зад этой старой клячи!

Руки Ганса бессильно повисли: связываться с матерью не хотелось. Она все еще имела огромное влияние в княжестве и твердо полагала, что прежде всего следует соблюдать внешние приличия.

— Я еще не покончил с тобой, — шепнул он.

— Зато я с тобой покончила.

По крайней мере пока его мамаша торчит во дворце.

— Если ты беременна… я убью тебя… после ее отъезда, — тихо добавил он.

Леденящая злоба в его глазах пугала, и Кристина впилась ногтями в ладони, чтобы не заплакать от страха.

— К счастью, этого не понадобится, — с усмешкой пообещала она и, обойдя его, направилась в гардеробную.

— Ты принадлежишь мне! — взвизгнул он, сверля ее взглядом. — И не забывай…

Войдя в гардеробную, Кристина отослала Лизу с поручением, чтобы немного побыть одной и прийти в себя. С чего это он вдруг пришел в такую ярость и стал задавать вопросы? Действительно ли ей грозит опасность, или он просто вспылил? И не приставит ли снова стражу, если так взбешен ее неверностью? Хоть бы это ему не взбрело в голову теперь, когда Макс рядом!

Только сейчас она позволила себе содрогнуться от страха. Что теперь будет? И что задумал ее муж?

За ужином она разыгрывала роль идеальной хозяйки, улыбалась с деланной сердечностью, отвечала на вопросы с утонченной вежливостью, смеялась над неуклюжими шутками деверей, командовала слугами. И очень мало пила, боясь, что окончательно потеряет самообладание. Только украдкой, когда становилось совсем невмоготу, поглядывала на часы, опасаясь, что они попросту сломались: стрелка никак не хотела двигаться. Но, удостоверившись, что все в порядке, вздохнула про себя и знаком велела лакею наполнить бокал деверя.

После ужина мужчины засиделись за портвейном. Дамы пили чай в гостиной, и, пока родственницы перебирали придворные сплетни, Кристина считала розы на юбках пастушек из мейсенского фарфора, украшавших камин.

Наконец появились мужчины и снова принялись за вино.

Но все проходит. Часы пробили одиннадцать, и Кристина смогла, не нарушая правил этикета, распрощаться и удалиться к себе.

Какое счастье!

Она чувствовала себя ребенком, отпущенным с уроков, и мечтала только об одном: поскорее очутиться в тишине своих покоев. В гостиной ее дожидалась Лиза, но после долгого, бесконечно утомительного вечера Кристине нестерпимо захотелось остаться одной.

— Я сама разденусь, — сказала она с улыбкой грешника, которому удалось вырваться из чистилища. — Спокойной ночи, Лиза. Разбуди меня в пять. Мы с мальчиками хотим покататься на коньках до завтрака.

Завтра она предупредит Макса.

— Да, мадам, — ответила горничная, приседая. — Позвольте только помочь вам с жемчугами.

Кристина лениво отмахнулась:

— Не нужно. Иди.