Конфликт интересов - Екатерина Орлова Страница 42

— Ты нарушаешь главное правило, — недовольно цедит Темный.

— Прости. — Я так же резко разворачиваюсь и натягиваю маску на глаза. – Прости, Темный, это произошло случайно. Я даже не задумалась. Все, маска на мне. Вернись, пожалуйста, сюда.

Он не шевелится. Не слышны ни шаги, ни шорох одежды.

— Прости, что все испортила.

— Что тебя так смутило, Ида?

Я жую губу, думая, надо ли ставить его в известность. А потом решаю, что он имеет право знать.

— Я старше тебя.

— И что? – спокойно спрашивает он.

— На восемь лет, Темный, — выделяю слово «восемь», чтобы он осознал масштабы нашей разницы.

— И что, Ида? Что это меняет для нас?

— Я… — что сказать? Старая? Так нет же, не старая. Просто… старше. И это ощущается странно. Все поведение Темного кричало о том, что он гораздо опытнее и сильнее меня, как будто действительно я младше него. Я вообще чувствую себя рядом с ним неопытной девочкой, а тут вдруг такое открытие. – Ничего не меняет, – отвечаю я.

— Я тоже так думаю. Мы закончили разговаривать? Я чертовски сильно хочу твой рот на моем члене.

Не знаю, когда он успел подойти, но последние слова утонули в моих распущенных волосах. А дальше все разговоры прекращены. Все, кроме пошлых подстегиваний к действиям. Темный проверяет повязку на моих глазах, снимает мой бюстгальтер быстрее, чем обычно. Никакой затянутой прелюдии, никаких игр. Он раздевается, забирается на кровать и, взяв меня за руку, практически опрокидывает на себя, а потом подтягивает мои колени так, чтобы те разместились по обеим сторонам от его головы. Мои щеки вспыхнули от осознания, что сейчас Темный видит то, что я хотела спрятать в темноте.

— Ах, как же ты неправа, Ида, — выдыхает он, и через секунду я чувствую горячие, влажные поцелуи на внутренней стороне бедра.

Я опускаюсь ниже, перебрасываю волосы на плечо и, обхватив член рукой, облизываю головку. Вкусно, горячо. Его член – как обтянутый нежным бархатом металлический ствол. Твердый и тяжелый, напряженный. Я представляю себе, что у него налитая красная головка, и чувствую под пальцами толстые выпирающие вены. Мой громкий стон от соприкосновения языка Темного с моими нижними губами вибрирует на нежной коже члена, когда я обхватываю его губами. Рука скользит ниже к наголо выбритым яичкам, которые я глажу и перебираю пальцами под тяжелые вздохи Темного, который уже вовсю орудует у меня между ног своим умелым языком и пальцами. Они блуждают по моей коже, сжимая и поглаживая, пока язык вытворяет неимоверное на чувствительной плоти. Мысли, еще минуту назад поселившиеся в моей голове, улетучиваются. Смываются огромной волной чистого удовольствия без примесей. По коже растекается жар, а глаза сами собой закатываются.

Наши тела вибрируют в такт стонам удовольствия, сердце грохочет, как ненормальное, когда Темный вставляет в меня два пальца, не отрывая свой умелый язык от припухшей плоти. Я хочу кончить вот так. Хочу прочувствовать все, что он умеет делать без своего волшебного члена, который уже заполнил мой рот и бессовестно проталкивается глубже, заставляя меня задыхаться. Толчки бедер Темного синхронизируются с толчками его пальцев во мне, и вот уже я перестаю понимать, где заканчиваюсь я и начинается он. Мы настолько гармонично переплетены друг с другом, что, кажется, стали одним целым.

Я чувствую нарастающий жар, как он крадется по позвоночнику, выстреливает короткими яркими вспышками где-то под ребрами, разливается внизу живота, а потом меня выгибает и трясет. Я мычу, пытаясь оторваться от члена Темного, чтобы вдохнуть воздух и простонать вслух, но он давит свободной рукой мне на голову, ритмично подаваясь бедрами навстречу моим губам. Я задыхаюсь, у меня кружится голова и я вот-вот умру от тахикардии, но Темного это не заботит, он уже гонится за своим удовольствием. Жадно толкается вверх, захватывая в кулак мои волосы, путаясь в них теперь обеими руками. Я приподнимаю свои бедра, наконец свободные от его хватки, и просто подставляю свой рот для использования. У меня уже нет сил водить языком или двигать шеей. Челюсти, кажется, скоро сведет, но я уже не уворачиваюсь, а даю Темному все, в чем он так нуждается.

— Вот так, девочка, так, — задыхаясь, бормочет он, толкаясь глубже, а потом без предупреждения кончает мне в рот. Я проглатываю все без остатка, вылизываю его до чиста, ловя последнюю стекающую каплю у самых яичек. Темный содрогается от удовольствия и негромко, протяжно стонет. – Кошечка моя.

Я падаю на кровать и целую голое бедро Темного. Мы не разговариваем, а просто слушаем тяжелое дыхание друг друга, позволяя тишине все сказать за нас. Мы не нуждаемся в пустых словах, в похвале своему мастерству. Потому что мы не мастера. Каждый из нас выполнил свою часть от души, так, как умеет, и мы оба остались удовлетворены друг другом. Не так ли должно быть между влюбленными? От этой мысли где-то в районе сердца неприятно ноет. Кажется, из нас двоих влюблена здесь только я. Это печальная новость, как и то, что у нас сталось всего три встречи.

Темный поднимается с постели и идет темную, неосвещенную часть комнаты. Я позволяю себе немного обнаглеть и совсем слегка приподнять край повязки так, чтобы он этого не увидел. В поле моего зрения попадают потрясающие ягодицы: крепкие, подкаченные. Они сокращаются, когда Темный натягивает сначала черные боксеры, пряча от меня безупречную задницу, а потом и брюки. Он разворачивается, когда надевает рубашку, и мне приходится опустить повязку. Теперь, когда на сетчатке выжжена пара частей тела Темного, соблазн увидеть его целиком становится еще больше. Теперь еще невыносимее знать, что я могу коснуться его, но не могу увидеть.

Полностью одевшись, Темный наклоняется и целует меня между лопатками и каждое из плеч.

— Доброй ночи, сладкая Ида. До следующей пятницы.

— Доброй ночи, — бормочу я, зевая.

— Ты останешься здесь? Тебе заказать завтрак?

— Закажи, — отвечаю я, понимая, что домой сегодня уже не поеду. Я буду лежать здесь всю ночи и вдыхать запах нашего секса.

Он еще раз целует меня в плечо и молча выходит из номера, а я проваливаюсь в сладкий сон, в котором Темный срывает с меня повязку, и я смотрю на него и не могу насмотреться. При этом все черты его лица смазанные. Я знаю, что он красивый мужчина, я же «видела» его руками, но никак не могу уловить целостный образ, чтобы запомнить его лицо. Все так реалистично, прямо как в жизни.