Падение Хана - Ульяна Соболева Страница 41

Чуть прищурился, и этот взгляд… я не могу понять, что он означает, и мне страшно до такой степени, что в горле не просто пересохло – глоток слюны сделать больно.

– Я не могу, – сказал как-то сухо и совершенно отрешенно, только голос очень севший, как будто ему надо прокашляться. Но эти слова… они не сочетались с ним, как будто их произнес какой-то совершенно другой человек, незнакомый мне ранее. Потом он вдруг потянул в себя воздух, схватил меня за талию и попытался перевернуть на живот, но я вцепилась в его руку.

– Пожалуйстааа, Тамерлан, пожалуйста.

– Повернись сама и раздвинь ноги.

– Нет…нет..нет… пожалуйста. Я не хочу тебя бояться, прошу…не хочу тебя больше бояться!

Пока я говорила, он пытался перевернуть меня и уже схватил за волосы, чтобы ткнуть лицом в кровать.

– Не хочу боятьсяяяя, – всхлипывая, хватаясь за его руки. Откуда только силы взялись.

Все же сжал мои волосы и рванул к себе.

– А чего ты, бл*дь, от меня хочешь? Я не понимаю!

И снова это выражение в глазах, как будто действительно не понимает, что мне надо, как будто сам растерян и злится до дьявольской дрожи во всем теле.

– Хочу…хочу, чтоб мне было хорошо с тобой. Хочу…хочу хотеть тебя. Хочу нежно… хочу не больно. Пожалуйста. Попробовать. Один раз.

Удерживая за волосы, смотрит в мои глаза, и хватка постепенно ослабевает, а я все еще держусь за его широкое запястье сжимающей мои волосы руки. Стиснул челюсти до боли, и мне видно, как ему больно, мне даже слышно, как эти челюсти хрустят. Потянула его ладонь к своему лицу, не прекращая смотреть ему в глаза, в этот страшный черный взгляд.

Поднесла руку ко рту и медленно взяла в рот сначала один палец, потом другой, наблюдая, как в звере идет адская внутренняя борьба, как искажается его лицо. И вблизи оно красивое, четкое, резкое, настолько мужское, насколько вообще внешность может быть мужской. Медленно опустила его руку к своей груди и повела его влажными пальцами по своему соску. Хан ничего не делает, просто позволяет мне делать это самой. И я трусь соском о подушку его пальца. Он настолько большой, что накрывает вершинку полностью. От шершавости по коже бегут мурашки, и сосок напрягается. Но в этот раз не от боли и не от страха. Судорожно сглотнув, смотрю в глаза Хана, как будто, если отведу взгляд и момент будет утерян, очарование разобьется о его привычную жестокость. Повел пальцем сам. Вверх-вниз и остановился, еще раз посылая по моему телу разряды электричества, а я облизала пересохшие губы и слегка кивнула, накрывая его руку своей, поглаживая грубую кожу.

– Еще…так…, – тихо и осторожно, приоткрыв рот, чтобы дышать было легче. А он перевел взгляд на мои губы, и взгляд стал тяжелее, чернее.

Потянула его руку вниз, кусая губу, поглаживая мужской ладонью свой живот, ужасно боясь, что он сейчас разозлится, отшвырнет меня и все сделает быстро и грубо, но Хан смотрел на меня застывшим взглядом, не отрываясь от моего лица, как будто жадно сжирал на нем что-то известное только ему. Иногда он быстро моргал, а потом снова жадно смотрел.

Горячая шершавая ладонь приятно щекотала кожу, посылая импульсы по всему телу, заставляя кончики груди сжиматься сильнее, а низ живота дрожать. Положила его руку на свою промежность, и он дернулся всем телом, а я сильнее сжала его запястье и подалась вперед, касаясь горящей плотью его пальцев, потираясь о них напряжённым бугорком. Впервые напряженным с ним.

Хан вдруг хрипло выдохнул, а я вскинула другую руку и обняла его за шею, привлекая к себе очень осторожно, чтобы не спугнуть зверя, не заставить разъяриться и разодрать меня. Иду по раскаленным углям, и мне…мне нравится это ощущение опасности и… в тоже время хрупкого контроля.

Провел пальцами сам между нижними губами, а я положила его вторую руку к себе на грудь, ткнулась в ладонь острым соском и в ту же секунду ощутила, как его большой палец надавил на клитор едва ощутимо, потом погладил его еле касаясь, заставляя меня вздрогнуть от остроты ощущений, тихо застонала, не в силах вытерпеть это изнеможение и предвкушение…. видя, как приоткрылся его рот и как он нервно облизал губы, не прекращая наблюдать за мной.

– Хорошо? – спросил хрипло и сглотнул сильно так, что его кадык дернулся и вернулся на место.

– Да, – едва слышно прошептала и потерлась о его палец сильнее, все тело содрогнулось от сладкой истомы, и я, удерживая его руку, скользнула ею вверх-вниз и вокруг напряженного узелка, как делала это сама, он тут же уловил ритм и повторил за мной, заставляя резко запрокинуть голову от режущего удовольствия.

– Нежно? – шепотом… а я и не думала, что он умеет шептать. Это так волнительно – слышать его голос так…так тихо. – Это нежно?

– Да…это…нежно, – и закатила глаза, когда ощущения стали невыносимо сладостными. Его стон был низким и гортанным, а выражение лица, как при запредельном страдании… и этот сжирающий взгляд, он жадно что-то ищет в моем лице, а я то открываю глаза, то закрываю, уже не удерживая его руку, моля только об одном про себя, чтоб это не прекращалось, чтобы не останавливался. Чтобы зверь не вернулся. Чтобы со мной был этот Хан. Переводя взгляд на его губы… представляя, как они вопьются в мой рот, как жадно на него набросятся, как накроют мой сосок и втянут в себя сильными сосущими движениями и… вдруг меня словно пронизало чем-то огненно-острым, выгнуло дугой, парализовало на доли секунд и ослепило, вскинуло вверх, обожгло таким невыносимым удовольствием, что я невольно тихо закричала, содрогаясь всем телом… перепуганная сильными спазмами, сотрясающими все мое существо под какой-то оглушающий рокот, как раскат грома… пока не поняла, что это он ревет, сжимая меня одной рукой, впившись в меня озверевшим взглядом, и стонет, выдыхая мне в лицо, сотрясаясь вместе со мной, не прекращая двигать пальцами… уже внутри меня и… это не больно, это настолько приятно, что я невольно сжимаюсь вокруг них и не понимаю, почему там настолько мокро, что слышны неприличные хлюпающие звуки.