Право на страсть - Натализа Кофф Страница 40

— Русланка, ну ты чего, родная?! — шептал я, нащупывая пульс на запястье.

— Скорая едет. Руслану бы на диван перенести, — заметил Горыныч, а я уже подхватил жену на руки и понес в кабинет брата.

— Меня сейчас вырвет на твой пиджак, Реми, — просипела Руслана, вяло ворочая языком. Но я с облегчением выдохнул. Пришла в себя, значит, все непременно наладится. Только бы «скорая» быстрее примчалась!

— И пусть, — ответил я, — ты, главное, не волнуйся!

Лицо Руси было невероятно бледным. Огромные глаза, подернутые пеленой безразличия и апатии, смотрели словно сквозь меня. Руки безвольно свисали вдоль тела.

В который раз ощутил себя последней сволочью. Ведь это я довел ее до такого состояния.

В моей голове с трудом соединялись два противоположных образа: неприступная, дерзкая, несгибаемая бизнес-леди и изящная бледная девушка, больше напоминавшая хрупкую фарфоровую статуэтку. Тронь ее, сожми чуть крепче — и рассыплется на мелкие осколки.

— Отпусти меня, Реми! — выдохнула Руся.

— Нет! — твердо возразил я.

— Придурок! Меня тошнит! — простонала моя ершистая колючка.

Ее колкое «придурок» звучало музыкой для меня. И я бы рассмеялся от счастья, если бы Руся не была такой бледной и беззащитной.

Резким движением руки сдернул высокую вазу с полки, высыпал дизайнерское разноцветное барахло на ковер и подал Руслане.

— Давай! — скомандовал я.

— Ты в себе, идиот? — простонала Руся и вяло возмутилась: — Я не буду делать этого в вазу в присутствии целой толпы народа!

Бросил взгляд через плечо. Толпа народа, о которой упомянула Руслана, перетекла из кабинета в коридор. Брат вышел последним и не стал закрывать дверь за собой. То ли для врачей неотложки, то ли в целях удовлетворения собственного любопытства.

— Уйди! — промычала Руслана и руками вцепилась в вазу.

Но я лишь нахмурился. Еще чего! Мое место — здесь, рядом с женой, страдающей токсикозом по утрам.

Не стал зря сотрясать воздух и лишний раз провоцировать Русю на скандал. Просто собрал ее растрепавшиеся волосы, чтобы не испачкались.

По своей сути я — человек жутко брезгливый. Меня раздражал вид неухоженного женского лобка, размазанный макияж на лице случайной партнерши или влажные следы пота на одежде. А сегодня я с умилением смотрел на то, как моя жена прощается с завтраком на моих глазах. И все, о чем я мог думать, это мысль: как быстро метнутся за стаканом воды и не оставить Русю одну.

Вынул носовой платок из кармана. Руслана выдернула его из моих пальцев, стараясь не касаться своими.

Девчонка отводила взгляд, а на лице начал появляться румянец смущения.

Против воли улыбнулся. Смущенная Руслана? Даже и не думал, что доживу до такой приятной сцены. Так и тянуло отпустить пару шуточек, но я вовремя прикрыл свой болтливый рот.

— Легче? — спросил, приглаживая непослушные волосы.

— Отвали! — пробормотала Руслана, закрывая рот моим платком.

Помог ей устроиться на диване, сгонял за водой.

— Голова кружится? Слабость? С тошнотой мы выяснили, — бормотал я.

Было трудно удержать руки вдали от жены. И я не стал уговаривать себя сдерживаться.

Руслана — моя жена! Имею права трогать ее, где захочу, как захочу и сколько захочу!

— Сгинь с глаз моих! — пробормотала Руся, вздохнула, устроилась на диване удобнее.

— Русь, я не изменял тебе. Даже в мыслях. У меня не было никого, кроме тебя, с той встречи в офисе Романа, — попытался начать диалог.

Руслана молчала, лежала, прикрыв глаза, неподвижно, точно мумия. Но на щеках расцветал румянец, и общее состояние жены мне уже не казалось критичным.

— Плевать, Реми, — пробормотала Руслана. — Весь мир видел, как ты «не изменял жене». Проехали. Ты не годишься на роль примерного мужа и отца. Ты слишком любишь свободу.

— Тебя я люблю больше, — упрямо возразил я.

Руслана уже открыла рот, чтобы возразить. Но в кабинет вошли медики. А потом и вовсе стало не до разговоров. Я терпеливо отвечал на все вопросы, включая те, что касались срока беременности.

Руслана лишь бросала на меня хмурые, полные обещания скорой расправы, взгляды.

Я улыбался жене, словно мысленно вел с ней диалог:

«Убью!»

«Делай, что хочется. Только будь рядом, под боком, на расстоянии вытянутой руки!»

— В вашем состоянии это нормально, — констатировал врач, — Но лучше остаться под наблюдением специалиста пару дней.

— А вы не могли бы захватить этого идиота с собой? Там психиатр его давно дожидается! — пробормотала Руслана, когда медики собрались покинуть кабинет Романа.

— Какого? — вежливо уточнил врач.

Руслана тыкнула пальцем в меня. Доктор снисходительно улыбнулся.

— Судя по ответам, госпожа Громова, этот идиот — ваш супруг, — произнес доктор, — Забрать, конечно, можем. Но это не наш профиль.

И уже проходя мимо меня, мужичок добавил:

— Терпения тебе приятель! Еще месяцев семь точно. А то и больше.

Искреннее сочувствие работника медицины меня приободрило, утро уже не казалось таким хреновым, каким оно мне виделось после разговора с адвокатами. Да и Руслана была рядом. Пусть моя любимая ершистая женушка и хотела придушить меня в это самое мгновение. Но я не планировал ее выпускать из кабинета Ромки, пока мы не поговорим и не придем к соглашению хотя бы в некоторых вопросах.

О том, что я намерен поговорить с Русланой именно здесь и сейчас, она поняла по моим действиям.

Я буквально пинками вытурил всех зрителей из кабинета, а дверь запер на ключ. Возможно, Руслана знала, где брат хранит запасной комплект ключей, отмычки, или считала, что сможет вызвать службу безопасности. Или же собралась собственноручно намять мне бока.

Я не возражал. Но сначала — разговор.

— Не вставай, полежи, — начал я, но встретившись с хмурым взглядом суровых глаз, поднял ладони, словно говоря: делай, как хочешь. — Хорошо! Я буду просто говорить, а ты послушай. В конце концов, мы взрослые люди.

— Ну, давай, взрослый человек, — усмехнулась Руслана. — У тебя десять минут. А потом я вызову охрану.

— И адвоката не забудь, солнышко, — ласково проворковал я.

Руслана вздернула бровь. И тут я в который раз убедился, что, несмотря на всю ершистость, колючки, пощечины и бранные эпитеты в мой адрес, Руся в душе похожа на нежный цветок. В точности как те, что собирала ее мать Эмма Петровна. И хрупкую душу моей девочки скрывала плотная скорлупа, похожая на колбу. Сейчас эта скорлупа давала трещину. А Руслана всеми силами пыталась ее склеить, собрать заново, закрыться от меня.