Ниса. (Не)желанная жена - Екатерина Орлова Страница 4

– Ничего не ест? – переспрашиваю, задумавшись.

– Ничего, господин.

– Так ничего и не приносите.

– Как? Она же умрет от голода.

– Проголодается по-настоящему – будет бережнее относиться к еде. Игнорируйте ее и не кормите. Может, это ее перевоспитает, – последнее предложение бормочу задумчиво, а потом упираюсь взглядом в экран телефона, на котором высвечивается имя отца. – Это все?

– Все, господин, – радостно отвечает Зухра и торопится покинуть мой кабинет.

– И Зухра, – зову я, – уберите ковер из спальни.

– Убрать, господин? Совсем?

– Совсем, – киваю и отвечаю на звонок отца. – Слушаю.

– Омар, у нас поставка срывается.

– Что случилось?

– Людей повезли не туда, куда было оговорено. Я вынужден вылететь туда. Присмотри за всем тут, я скоро вернусь.

– Что с Фоули?

– Ждет моего возвращения.

– Папа, – настойчиво зову я.

– Разве девчонка доставляет такие большие хлопоты?

– Нет, – отвечаю то, что совершенно не отражает действительности.

– Тогда на связи. Валид остался здесь, он присмотрит за мамой. Инас с ними.

– Хорошо.

Мы прощаемся, и я откладываю телефон, а сам выхожу на балкон. Тру глаза, в которые словно песка насыпали. Прошлой ночью практически не спал, перед глазами все время стояла эта голубоглазая ведьма, которая бранится хуже самого отстойного рэпера. И так гармонично из нее льется эта грязь, как будто она всю свою недолгую жизнь разговаривает таким образом. Но есть в ней еще что-то… то самое, что манит меня к ней. Иррационально и совершенно не уместно. В ней есть жизнь. Она бьет фонтаном. И снова перед глазами ее разгневанный, но живой взгляд, пухлые губы, вздернутый нос. И фигура, от которой кружится голова. Я привык к женщинам с мягкими, округлыми формами. Эта же… Худая, грудь маленькая, живот плоский, руки тонкие, ребра можно пересчитать пальцами. Казалось бы, смотреть не на что. Но все это придает ей изящества фарфоровой статуэтки. Она такая хрупкая, что хочется укрыть ее собой и оградить от жестокости этого мира.

Такие девочки обычно живут в своем собственном мире. Защищенные и совершенно беззаботные. Уверен, эта именно такая. Наверняка ее отец и брат, знающие, как жестока реальность, сделали все, чтобы уберечь Нису от потрясений. Но мне почему-то хочется защитить ее даже от них. Украсть и спрятать.

Крепко сжимаю балюстраду, чувствуя на пальцах обжигающие лучи солнца. Такие же мысли наверняка были у младшего Фоули по отношению к Амире, и они же сподвигли его на то, чтобы тайно, словно крыса, утащить мою сестру из родительского дома. Увести из-под носа моего отца. Каким надо быть бесстрашным тупым отморозком, чтобы так поступить? Я разорву этого шакала собственными руками, как только отец позволит мне добраться до него. Хорошо, что сестра наконец дома, под защитой отца, и младшая Фоули – единственная, кто вносит сумятицу в мою устоявшуюся жизнь.

Я никогда не признаюсь в этом отцу, но, откровенно говоря, как бы сильно ни ненавидел Малоуна за этот поступок, так же сильно я его за это и уважаю. Он не побоялся противостоять нашей семье, а это дорогого стоит. Думаю, отец тоже уважает его за это. Но факт бесстрашия Малоуна Фоули не отменяет того, что он оскорбил нас своим поступком.

Возвращаюсь в дом и сразу поднимаюсь в свою спальню, чтобы немного отдохнуть. Проходя мимо гостевой, останавливаюсь ненадолго. Сердце почему-то начинает биться быстрее, а кожа на руках покрывается мурашками. Хмыкаю. Это какая-то глупая реакция на присутствие женщины в моем доме. Самое отвратительное во всем этом, что я ненавижу гостей. Меня раздражает любой, кто переступает порог этого дома. Но почему-то мне все же спокойнее, когда Ниса здесь, а не под присмотром охраны в какой-нибудь квартире. Что, если бы этой ненормальной взбрело в голову разбить окно и попытаться сбежать с двадцатого этажа? Даже думать страшно о последствиях.

Просыпаюсь я, уже когда на улице темно. Чувствую себя еще более разбитым, чем до этого. Мама всегда говорит: «Поспишь на закате – будешь мучиться от головной боли». Наверное, в этих словах есть некая правда. Голова у меня почти никогда не болит, но сейчас она настолько тяжелая, что я едва отрываю ее от подушки.

К счастью, в это время обычно дом уже пуст. В моем доме нет охраны. Ночью в нем обычно вообще, кроме меня, никого нет. Прислуга уезжает с закатом, а нападения я не боюсь. У меня сигнализация стоит по периметру двора, есть собаки и куча оружия в доме. Отец у себя перестраховывается, потому что он все время на виду. К тому же, у него в доме моя мама и мои братья с сестрами. Мне же охранять некого, кроме себя.

Спускаюсь вниз проверить сигнализацию и выпустить собак из вольера, но притормаживаю на последней ступеньке, когда слышу шорох на кухне. Некому там шуршать, кроме моей невольной гостьи. Неужели вышла из своей комнаты?

Заинтересовавшись, захожу на кухню и, прижавшись бедром к кухонному островку, наблюдаю за попкой, торчащей из-за открытой двери холодильника. Значит, надевать нормальное платье одной из служанок она не захотела, зато, кажется, залезла в мой гардероб. Потому что на Нисе моя футболка и… мои боксеры. Интересно. И чертовски сексуально.

Она шуршит чем-то в холодильнике. Слышу, как открывает контейнеры с едой, которые мне оставляет повар, приходящий дважды в неделю. Как откручивает крышку бутылки с молоком или соком, как жадно и громко глотает. Даже я сглатываю, как будто меня невероятно сильно мучает жажда. Хотя она есть, но совсем не в традиционном смысле. Прохожусь взглядом по длинным, стройным ногам, усиливая свою агонию. Мне бы к Акраму съездить, а не пялиться на эту ведьму.

– Вкусно? – спрашиваю, когда мне надоедает просто стоять.

Ниса дергается и ахает от шока, после чего тихонько ругается себе под нос. Медленно закрывает холодильник, держа в одной руке бутылку молока, а во второй – кусок пирога. Инжирный, мой любимый. Ведьма, даже тут влезла туда, где не просто моя территория, а то, что дорого моему сердцу.

Она прищуривается и смотрит на меня с ненавистью. А потом демонстративно откусывает от пирога и жует. Кусок едва помещается в рот, но она упорно работает челюстями. Я усмехаюсь. Непонятно, зачем устраивать этот цирк? Хотя она еще ребенок, что с нее взять?

Я тоже прохожу к холодильнику, достаю контейнер с пирогом и, приподняв бровь, смотрю на Нису.

– Молоком придется делиться, это последняя бутылка.

Эта ведьма демонстративно делает несколько больших глотков, а затем, отложив пирог на стол, подходит к раковине и, подняв руку с бутылкой повыше, начинает выливать молоко. Подлетаю к ней и перехватываю бутылку.

– Ты совсем безмозглая? – рычу на нее. Завтра, когда прислуга в очередной раз пополнит запасы в холодильнике, мне будет не жалко этого молока, но ехать за ним ночью я не имею ни малейшего желания.