Ниса. (Не)желанная жена - Екатерина Орлова Страница 3

– Ты что здесь устроила?! – рявкаю я, когда она наконец замирает и смотрит на меня все еще мутным взглядом.

– Ты! – шипит ведьма. – Ты сын того… я помню тебя! Ты сын шейха! Брат Амиры, да! Пошел ты…

Мне хочется размахнуться и влепить ей пощечину, чтобы из красивой головки вылетели дурные слова. Из нее льется такая похабщина, что даже я в шоке. Камалю повезло, что он не знает английского, иначе ему вряд ли удалось бы сохранять такую невозмутимость. А вот Зухре ее образованность вышла боком.

– Замолчи! – прикрикиваю, и она вздрагивает. Но, к счастью, поток брани прекращается. Я с облегчением выдыхаю. – Присядь, ты еще слишком слаба, чтобы так скакать по комнате.

– Верни меня домой! – хрипит она. – Зачем я здесь?

– Поживешь у меня пару дней, а потом полетишь со своим братом домой.

– Я не хочу тут оставаться!

– Тогда твоему брату стоит поторопиться и вернуть мою сестру домой. Как только она приедет, я сразу доставлю тебя к нему.

– Ты больной, да? – спрашивает она. Упирает руки в бока и стоит, покачиваясь.

– Ошибаешься, я как раз здоров, – хмыкаю я. – А вот ты бледная. Присядь.

– Отвали! – рявкает ведьма.

На эмоциях она взмахивает руками и начинает заваливаться назад. Я успеваю перехватить ее за предплечья, не дав упасть, но в этот момент она резко подается вперед и… ее тошнит. Прямо на мою футболку. Я кривлюсь от омерзения и пытаюсь отскочить, но она валится на меня. Тошнота подкатывает к горлу. Это так противно, что мне хочется отшвырнуть девчонку в сторону и уйти отсюда. Но вместо этого я тащу ее в ванную и помогаю присесть рядом с унитазом. Еще и волосы придерживаю, пока ее рвет.

– Камаль! – рявкаю я через несколько секунд. Слуга тут же появляется на пороге ванной и тоже кривится. – Позови Зухру и скажи, чтобы принесла чистую одежду и воду для питья. И пусть уберут в комнате, девушке стало плохо.

– Господин, но где же мы возьмем женскую одежду? – спрашивает он, быстро отводя взгляд от полуголой Нисы.

– У нас мало прислуги женского пола? – я уже выхожу из себя от нерасторопности своего слуги. – Быстро!

Камаль, слегка дернувшись, выбегает из ванной.

Наконец Нису перестает рвать, и она со вздохом упирается локтями в ободок унитаза.

– Уйди, говнюк, – слабо произносит она дрожащим голосом. – Ненавижу всю вашу свору.

Я отпускаю ее волосы и снимаю с себя грязную футболку. Бросив ту на пол, включаю воду в душе. Ниса лениво следит за моими движениями.

– Чем вы меня накачали? Такое ощущение, что я выблевала по кусочкам свой желудок.

– Прекрати выражаться, – цежу раздраженно.

– А что, тебе можно, а мне – нет? Это что за неравенство такое? – ироничным тоном спрашивает она. – Совсем загнали своих женщин, даже смачно выругаться не позволено.

– Давай в душ, феминистка, – поднимаю ее на ноги, взяв за подмышки, но она слабо повисает на моих руках, словно тряпичная кукла. – Соберись, ты же спортсменка. Давай, я не буду тебя мыть, а у Зухры сил на это не хватит.

– Это бабка, которая обещала мне рот с мылом вымыть и сказала, что ваш бог меня накажет?

– Она.

– Эй! – возмущается девчонка, когда я ставлю ее под струи душа. Она пытается увернуться, но я крепко удерживаю ее на месте. – Отвали, сказала! Пусти, придурок!

– Сейчас я воплощу угрозу Зухры в жизнь.

– Ты извращенец! Долбаный извращенец! Выйди, я сама помоюсь.

– Чего ты смущаешься? Ты так по острову разгуливала.

– Там пляж!

– Представь, что и здесь он. Мойся!

– Не буду!

– От тебя несет рвотой.

– От тебя тоже.

– Твоей!

– Один хрен.

Я крепко сжимаю челюсти, находясь в секунде от того, чтобы не треснуть ей по губам за такие выражения. Как в столь юной девочке может поместиться столько грязи? Словно она страдает синдромом Туретта, и брань в ней просто не держится.

Уже собираюсь плюнуть на все и отойти, но колени Нисы подгибаются, и мне приходится шагнуть в душевую кабину, потому что долго удерживать ее на вытянутых руках я не смогу. Вынужденно прижимаю девушку к себе, чтобы освободить одну руку, из-за чего ее голая спина теперь прижимается к моей голой груди. И между нами только вода. Это какое-то проклятие, потому что, несмотря на испачканную рвотой футболку и то, что минутой раньше она на моих глазах вывернула в унитаз свой желудок, член все равно напрягается от ее близости. Я пытаюсь вызвать в памяти самые неприятные моменты, которые уже успел пережить с ней, но это не помогает.

– Господин, – раздается спасительный голос Зухры за спиной. – Что?.. О, простите!

– Зухра, стой! – выкрикиваю, повернув голову, когда она пытается выбежать из ванной. – Ни с места. Принеси большое полотенце, чтобы завернуть мисс Фоули.

Слышу удаляющиеся шаги прислуги, и снова мы с Нисой остаемся наедине. Казалось бы, Зухра убежала и вернулась всего за несколько минут, а по моим меркам проходит вечность. Потому что то, как доверчиво Ниса жмется ко мне, наконец совсем расслабившись, как крепко держится за мою руку, как пальцы второй сплела с моими – все это выносит меня на новый уровень безумия. Такое ощущение, что это мне вкололи тот препарат, от которого она так тяжело отходит: в голове полнейший туман, а в мыслях только она. И желание ее защищать! Откуда оно могло взяться за несколько минут взаимодействия с самой вульгарной девицей, которую я когда-либо встречал? Даже в доме Акмала, полном проституток, нет ни одной настолько пошлой и сквернословящей. Но и настолько красивой тоже.

Наконец моя спасительница Зухра протягивает мне огромное полотенце. Я разворачиваю Нису лицом к себе, а она, обхватив меня за талию, доверчиво прижимается щекой к моей груди. Сердце срывается и несется на бешеной скорости прямо навстречу катастрофе. Я еще сто раз пожалею, что даже приблизился к ней.

Оборачиваю Нису полотенцем, поднимаю на руки и несу на кровать. Вижу, что ее глаза снова закатываются, и она зевает. Склоняет голову на мое плечо, а руку кладет мне прямиком на сердце, как будто уже присвоила его. Нагло, не спросив.

Укладываю ее на кровать и, не бросив больше ни единого взгляда, иду в свою комнату, а потом снова в душ. Больше не хочу ее видеть! Пускай Фоули забирают своих детей и оставят нас в покое! Вот только интуиция подсказывает мне, что в моей жизни покоя отныне не будет.