Супер «горничная» - Надежда Волгина Страница 38

– Тебе совсем необязательно ехать со мной. Ну правда! Я в норме и справлюсь.

Я собиралась к отцу в больницу. По пути нужно было заехать за мамой. Как она себя поведет, ума не прилагала, особенно после вчерашнего концерта. И мне очень не хотелось, чтобы Савелий становился свидетелем чего бы там ни было. Но он упорно настаивал на своем, а у меня никак не получалось отговорить его.

Выглядел Савелий почти здоровым, и даже горло уже не болело по его заверениям. Температура тоже не поднималась со вчерашнего вечера. Усиленная терапия пошла на пользу и сделала свое дело. Но и это не говорило о том, что ему теперь можно колесить по городу. Тем более что погода сегодня снова выдалась пасмурная – с ночи моросило, и дул ветер.

– А тебе совсем необязательно со мной спорить, – с улыбкой отозвался Савелий. – Все равно, будет по-моему.

Мы с ним только что позавтракали тем, что совместно соорудили на уютной и чистенькой кухне его дяди. Я резала салат, а он готовил картофельное пюре. Мне, по его же словам, доверить такое ответственное дело не мог. И правильно сделал, как выяснилось вскоре. Такого воздушного картофельного пюре я не ела никогда в жизни. Савелий так и не раскрыл секрет, что же он в него добавил, и взбивал он его в блендере, а не мял толкушкой, как это обычно делала мама.

Ну и я тоже постаралась, и салат удался на славу – настоящий, летний, с большим количеством зелени. В итоге, завтрак получился хоть и легким, но обильным и вкусным. А потом, когда уже сделала Савелию укол, у нас и завязался этот спор.

– А если я не хочу, чтобы ты ехал со мной, – вынуждена была я встать в позу.

Не то чтобы я действительно не хотела, но если Савелий повезет меня в больницу, то это значит, что ему снова придется встретиться с моей мамой, а вот это было нежелательно – трудно предугадать, какие на этот раз фантазии зародятся в ее голове.

– Увы, Златовласка, но в данный момент твои желания не учитываются, – приблизился он ко мне.

Я домывала посуду, Савелий же воспользовался тем, что руки у меня мокрые и обхватил за талию, прижав меня спиной к своей груди.

– Отпусти, – попросила я, чувствуя спиной каждую его мышцу.

– Ни за что. Я просто не могу этого сделать, – погладил Савелий меня по животу, уделяя особое внимание оголенной полоске кожи между джинсами и коротенькой футболкой.

Его прикосновения обожгли кожу, и я невольно испытала приступ возбуждения. А губы Савелия прижались к моей шее.

– Ты мне задолжала кучу поцелуев, помнишь? – прошептал он мне на ухо, обдавая то горячим дыханием и разгоняя толпу мурашек по коже. – А я даже пока не могу потребовать должок – боясь заразить тебя. Но скоро потребую…

– Это был просто глупый спор. И пусти уже! – резко высвободилась я из его объятий, одновременно выключая воду.

Сразу же отошла на безопасное расстояние, вытирая насухо руки.

– Спор есть спор, Златовласка, – развел Савелий руки в стороны и ослепительно улыбнулся.

Ну точно – горло у него больше не болит, а иначе, стал бы он так лыбиться.

– Ладно, надо торопиться, – нахмурилась я, не позволяя его игривому настроению заразить меня. – Ты точно не передумал ехать со мной?

– Не дождешься.

– Тогда, поехали… Надеюсь, папу перевели из реанимации.

Хорошим признаком можно было считать то, что ночью из больницы не позвонили. Спала я сегодня в гостевой комнате и очень беспокойно. На этот раз мысли мои были не возле Савелия, потому что он даже слишком активно шел на поправку, а рядом с отцом – до ужаса боялась ночного звонка и плохих вестей.

Маме я позвонила еще до того, как мы выехали.

– А зачем туда ехать в такую рань? – недовольно поинтересовалась она.

– Мам, уже начало одиннадцатого, обход наверняка был, и папу уже перевели в палату, наверное. Ну какая рань? – едва сдерживала я раздражение, которое в последнее время всегда резко вспыхивало в разговорах с мамой. – Через двадцать минут выходи, – добавила я и отключилась, пока она еще что-то не сказала, что может привести к словесной перепалке. Сейчас точно не до этого.

Через полчаса мы уже были возле моего дома, но мама еще не спустилась. Нам пришлось прождать ее еще минут десять, а перед этим я снова вынуждена была позвонить ей. Наконец, она выплыла из подъезда с поистине королевским видом, словно делала одолжение всему свету. Я же старательно боролась с новым приступом раздражения в душе.

– Савелий, а вы с Алисой учитесь вместе? – поинтересовалась мама по пути в больницу.

– Нет. Я уже давно отучился, – с улыбкой отозвался он, глядя на маму в зеркало заднего вида.

– Да вот я и смотрю – староваты вы для студента, – совсем уже невежливо добавила мама, но у Савелия, слава богу, ее грубость вызвала лишь короткий смешок.

– Не так уж я и стар, – отозвался он. – Да и у студенчества нет возраста. Помнится, в моей группе учился тридцатипятилетний мужчина, и к тому времени его студенческий стаж перевалил за десять лет.

– С ума сойти! Ему, что же, больше нечем было заняться?! – изумилась мама.

– Видимо, учиться он любит больше всего, – пожал плечами Савелий.

Больше мама ни о чем его не спрашивала, чему я могла только радоваться. До больницы мы доехали молча, думая каждый о своем.

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я пошел с вами? – придержал меня Савелий, когда мы все вышли из машины.

– Уверена. Я позвоню тебе.

Нечего ему там делать, особенно учитывая, что и мы не знали, чего ждать. Я вообще уговаривала Савелия сразу же ехать домой, но он ни в какую не соглашался – сказал, что будет ждать новостей в машине.

Медсестра на посту обрадовала нас сообщением, что папу перевели в палату, и даже проводила нас к нему. Но вид его меня напугал, и с трудом получилось сдержать слезы. Правая половина тела у него была частично парализована, как сообщила медсестра. Да мы и сами это увидели по исказившемуся до неузнаваемости лицу и постоянно слезящемуся правому глазу папы.