Супер «горничная» - Надежда Волгина Страница 37

Она внимательно слушала меня и кивала головой, но почему-то мне казалось, что думает она о чем-то своем. И тоска в душе только разрасталась, хоть я и старалась не подавать виду.

– Поправится, да, – в очередной раз кивнула мама.

– Завтра навестим его вместе, хорошо? Поговорим с врачом, узнаем, что и как.

– Ну если ты так хочешь, то ладно.

– Да, я этого хочу, – категорично отозвалась я.

– Хорошо. А теперь ты отдашь мне пульт? – нарочито ласково поинтересовалась мама.

– Да, конечно, – спохватилась я, что все еще крепко сжимаю пульт в руке и прячу руку за спиной. – Держи, – протянула пульт маме.

– Доча, а кто же, все-таки, этот Савелий? – лукаво поинтересовалась мама.

Она снова сделала вид, что ничего не случилось, и глаза ее заблестели нездоровым блеском.

– Никто, мам, – устало вздохнула я. – Просто знакомый.

– И просто знакомого ты привела домой? – явно не поверила она.

– Так получилось. Я пойду, – направилась я к двери.

– Сегодня опять не ночуешь дома? – понеслось мне в спину, хоть мама уже и переключилась на сериал. Вопрос был задан риторический, но я все же решила ответить.

– Нет, мам, не ночую. Завтра утром я за тобой заеду.

Последнюю мою фразу встретило молчание со стороны матери, и звук на телевизоре она еще и прибавила.

***

А что я ожидал увидеть? Что-то гламурно-розовое и зефирно-воздушное? Наверное… Но никак не аскетизм, сквозящий буквально во всем в этой комнате. Мебельный гарнитур вдоль одной из стен, письменный стол с крутящимся стулом, диван и точечное освещение на подвесном потолке – вот и все, что тут было. Ни единой лишней вещи ни на одной из поверхностей мебели. Разве что, на столе разложены книги. Но и про те не скажешь, что они разбросаны. А еще торшер с бордовым тканевым абажуром в стиле ретро явно выбивался из общей картины и вносил хоть какое-то разнообразие в довольно скучную обстановку. И здесь обитает моя Лиса-Алиса, которая производит впечатление какое угодно, но только не аскета? Глазам своим не верил, одновременно прислушиваясь к тому, что происходило за дверью. Но звуки если и доносились до меня, то очень отдаленные – разобрать слов не получалось.

Я присел на диван, и в этот же момент в комнату заглянуло солнце сквозь прорези в жалюзи (кстати, они тоже слабо сочетались в моем представлении с домашним уютом). И тогда я заметил пыль на полках мебели и столе. Аж выдохнул с облегчением, поверив, наконец-то, что тут живет моя Златовласка, которая терпеть не может убираться. Но именно такой я ее и любил. А уборкой могут заняться и другие, более обученные люди.

Прошло минут десять, не больше, как в комнату вошла Алиса. Выглядела она бледной и очень расстроенной. Захотелось обнять ее и успокоить, но я не рискнул. Ей явно сейчас было не до чего. Я же всю голову сломал, как ее отвлечь от мыслей об отце. Да и разговор с матерью, судя по всему, состоялся у нее не самый приятный.

– Как ты себя чувствуешь? – повернулась ко мне Алиса.

До этого она пару минут сидела рядом молча на диване. И руки сложила на коленях, как примерная ученица. И смотрела в пространство перед собой, явно ничего не видя.

– Кажется, лучше, чем ты, – не нашелся я, что еще можно ответить.

– У тебя снова поднимается температура, – прижала она руку к моему лбу.

– Это не страшно, – перехватил я ее руку и не выдержал – прижался губами к прохладной ладошке.

До чего же несчастной Алиса сейчас выглядела! Сердце разрывалось от желания оградить ее от всех неприятностей. Но пока я даже не находился, что можно сказать, чтобы хоть чуточку поднять ей настроение. И еще хотелось увезти ее из этого дома. Почему-то мне казалось, что за его пределами ей сразу же станет легче.

– Принесу тебе таблетку, – встала Алиса с дивана.

– Не нужно, правда. Я чувствую себя хорошо, – сделал я попытку остановить ее.

Не хотелось даже, чтобы она выходила из этой комнаты одна, без меня, как будто именно за дверью ее и поджидала опасность.

– Нужно, – серьезно посмотрела она на меня. – Если не сбить сейчас, может подняться еще выше. Зря ты поехал со мной, – с сожалением добавила.

Она вышла из комнаты, оставив дверь приоткрытой, и вскоре до меня донеслось:

– Что ты там ищешь?

Интересовалась ее мать, и тон у нее был крайне недовольный.

– Жаропонижающее.

– У тебя температура?

– Не у меня.

– Алиса, можно побыстрее? Ты мне мешаешь.

Звук телевизора существенно возрос.

Все. Больше ничего разобрать не получилось – ответ Алисы потонул в одном из диалогов сериала, но и так все стало ясно. Если честно, даже мне, лишенному излишней сентиментальности, поведение ее матери казалось более чем странным. Неужели в такое время ее больше всего волнует какой-то сериал?

– Вот, выпей, – вернулась Алиса и протянула мне таблетку и стакан воды.

Невольно заметил, как подрагивают ее руки. И глаза она старательно отводила от меня. Кажется, в них блестели слезы. Нужно поскорее сматываться отсюда, и только этот факт заставил меня без капризов проглотить таблетку, хоть я уже и смотреть на них не мог.

– Поехали? Или у тебя тут еще какие-то дела? – аккуратно поинтересовался.

Мне уже и самому становилось тягостно в этом доме. Наверное, ей еще хуже.

– Да, поехали, тебе нужно в постель, – тряхнула она волосами.

– До свидания! – крикнул я из коридора в приоткрытую дверь в комнату, откуда и доносился звук работающего телевизора, но ответом мне послужила тишина, ну не считая того же телевизора.

От моего внимания не укрылось, как покоробило Алису такое проявление невежливости со стороны матери. Меня же в данной ситуации волновала только она, уж точно не ее мать, которую вряд ли перевоспитаешь.

– Завтра мне придется уехать с утра, как сделаю тебе укол, – проговорила Алиса в машине. – Поеду в больницу…

– Не поедешь, а поедем, – кивнул я, заводя двигатель.

– Тебе не нужно ехать со мной, – быстро взглянула она на меня.

– Нужно, Златовласка, – улыбнулся я ей.

Как же мне хотелось стереть печаль с ее личика и вновь увидеть ее улыбку, от которой в глазах вспыхивают искорки! Сейчас же в них застыли непролитые слезы и отрешенность.

– Зачем?

– Не хочу, чтобы ты ехала одна, – пожал я плечами. – Тебе нужна поддержка, а я в состоянии ее предоставить. Мы же друзья? – снова улыбнулся.

Друзья? Ну уж нет! Меньше всего я хотел стать ей другом. Интересовала эта девушка меня куда сильнее, чем по-дружески. Но сейчас именно такие слова казались подходящими.