Ничья - Ольга Романовская Страница 37

– Тебе положены служанки, – продолжила Теодора. – И музыкантши, если вдруг замучает бессонница. Позвать?

– Нет, спасибо.

Однако домоправительница все равно прищелкнула пальцами, и из темноты в полумрак купальни ступили девушки в желтых одеждах.

– Позаботьтесь, чтобы Джанет хорошо отдохнула, – распорядилась Теодора и, тяжко вздохнув, пробормотала: – А мне придется унимать истерику Аланы.

С поверженной фавориткой мы встретились в коридоре, у дверей моих новых покоев. Алана бесновалась и, не стесняясь в выражениях, проклинала окружающих, грозя отправить к праотцам. При виде меня она замолчала и хищно оскалилась. Поняла, благодаря кому лишилась былой власти.

– Ты! – Ее палец уперся мне в грудь. – Ты благодарить меня должна! Да не разработай я тебя, член господина бы застрял, настолько ты узкая.

Аккуратно отодвинула Алану плечом. Она не в себе, лучше промолчать.

– Да у нее как у девственницы, – не унималась бывшая фаворитка. – Пока член войдет, намучаешься.

– Зато у тебя слишком широко, раз член господина выскользнул, – взбешенная, огрызнулась в ответ.

Рот бы ей прополоскать с мылом! В какой стране только такие родятся?! Ни стыда, ни совести, ни чести. О наклонностях вообще молчу, я бы побрезговала доверить Алане белье для стирки. К счастью, Теодора быстро уняла поток ее красноречия, влепив звонкую пощечину. От неожиданности Алана язык прокусила. Ну да, ее, королеву, и вдруг ударили!

– Украшения и тряпки оставить здесь, – скомандовала домоправительница. – На себя – нательную сорочку. Вперед, пошевеливайся!

– Не надо вам смотреть, ханун. – Одна из служанок заслонила от меня Алану, другая быстро отворила двери. – К полудню мы покои подготовим, пока придется в этих поспать.

– А кто такая «ханун»?

Как же переменилось обращение! Пусть Теодора по-прежнему «тыкала», служанки смотрели иначе, с почтением. А ведь только вчера кто-то из них хихикал, наблюдая, как Алана пользует новенькую.

– Так называют любимиц господина.

Перед тем, как войти, оглянулась. Служанки держали под руки вырывавшуюся Алану, пока Теодора снимала с нее серьги. И даже чуточку жалко противницу стало, самую малость, пока не вспомнила о ее поступках. Заслужила.

В покоях было душно, и служанки торопливо распахнули окна. Они выходили в сад. Не во внутренний, а в самый настоящий, под открытым небом. Обычных наложниц туда не допускали, но я теперь фаворитка. Хочу, смотрю, хочу, гуляю. Пока служанки взбивали перину и зажигали ароматические лампы, пристроилась на широком подоконнике. Хм, из покоев фавориток видны окна спальни Адриана. Вот на том балкончике я вечером вино пила. Впервые за бытность наложницей господин попросил немного посидеть рядом, а не сразу раздеться.

– Вам ничего не нужно, ханун?

Сколько лживого подобострастия! Так же они суетились вокруг Аланы. Покачала головой. По сравнению с койкой в общей комнате здесь хоромы.

Волосы мои тщательно расчесали, тело умаслили, еще и массаж сделали. Самый обыкновенный, расслабляющий.

Алана перестала бесноваться. То ли смирилась, то ли ее выгнали. Выяснять не стала: не хочу. Вместо этого заснула. И снились мне Рьян, занятый работой отец, тетя Нэт со своими розами и много локтей алого шелка, заполонившие улицу.

Меня разбудил странный шум. Будто под дверью собрались и шушукались десятки голосов. Нашарив тапочки, как есть, в ночной рубашке выглянула и убедилась: в коридоре целое собрание. При виде меня служанки ненадолго умолкли, но потом продолжили стрекотать. Все чаще повторялся вопрос: «Что же теперь с нами будет?» Мрачные фаворитки замерли в дверях своих покоев, прислушиваясь к разговорам служанок.

– Что случилось? – решила прояснить ситуацию.

Ответом стало молчание. Ладно, узнаю из других уст. Девушки в гареме наверняка в курсе.

– Император высылает господина в провинцию, – сообщила сенсационную новость Бейхан.

На ней лица не было. Искусанные пальцы свидетельствовали о том, что девушка который час пребывала в тревоге. И не она одна – остальные невольницы тоже напоминали испуганных кроликов. Выходит, опала. А ведь еще вчера… Или Адриана всего лишь лишили одной должности и назначили на другую, с понижением? Спросить бы напрямую, но приходилось довольствоваться слухами. Увы, гарем волновала только собственная судьба. Возьмет ли господин всех или от кого-то избавится? Будет ли так же привольно в другом месте? За обсуждением будущего прошел завтрак. Мы заглатывали еду, не чувствуя вкуса, и жутко обрадовались, когда появилась Теодора. Она не стала отчитывать за то, что я сидела среди простых наложниц. Домоправительница и пожара бы сейчас не заметила, настолько глубоко погрузилась в себя. Возле рта залегли глубокие складки, кожа посерела, а сама Теодора разом постарела лет на десять.

– Приведите сюда Зулейку и Милену, – распорядилась она.

Когда фаворитки присоединись к общему кружку, домоправительница продолжила:

– У меня для вас прискорбные новости. Господину даны ровно сутки, чтобы покинуть столицу и направиться в Джалах.

– Джалах? – в ужасе выдохнула Милена. – Но это же дыра!

– Тебя никто не спрашивал, – отрезала Теодора. – Господин прикажет, поедешь.

Блондинка надула губы и отвернулась.

Где же тот таинственный Джалах? А, не все ли равно! Меня провинцией не напугать, выросла в похожем маленьком городке. И в отличие от златовласки, к роскоши я не привыкла, да и чем дальше от столицы, тем больше дорог ведет к родине. Присмотр не такой строгий, нет солдат на каждом шагу. Может статься, опала советника – благо для меня.

– Собирайте вещи и одевайтесь в дорогу. Живо!

Теодора хлопнула в ладоши и столь же стремительно, как появилась, удалилась. Однако с ее уходом бурление в гареме не только не улеглось, но, наоборот, усилилось. Девушки, собравшись в группки по интересам, обсуждали свою горькую долю. Только вот их стенания казались смешными, надуманными для той, кого меньше месяца назад, словно скот, везли на продажу. Поэтому я предпочла выйти в сад, подальше от сожалений о мягкий постелях и вкусных яствах. Полюбуюсь им, подышу воздухом. Жаль, не успела толком насладиться. Вещей у меня, почитай, нет, сборы займут пару минут.

Гаремные девушки оказались неженками, не верилось, будто их когда-то продавали на Рынке наслаждения. Или успели забыть те времена? Адриан ведь не каждый год обновлял свой гарем. Наложницы ворчали по поводу того, что их погрузили в один фургон, требовали еще подушек и мягких перин. Слушать их было невыносимо, и я запросилась на козлы. Общаться со слугами не запрещали, а общество кучера в сто раз лучше хнычущих кур. Моей просьбе удивились, но выполнили ее. Вздохнула с облегчением, отгородившись от остальных девиц парусным тентом.

Столицу мы покидали скромно, практически налегке. И дом, и обстановку конфисковала корона. Большинство слуг пришлось рассчитать: отныне они Адриану не по карману. К тому же в провинции такая орда без надобности. Мрачный хозяин ехал далеко впереди. Он пускал жеребца в галоп, а потом на каком-нибудь повороте дожидался повозки с живым и мертвым скарбом. И надо же было такому случиться, что ему вздумалось оглянуться, заметить меня на козлах! Мы с кучером как раз разговорились, прояснили, где находится Джалах и почему император отправил бывшего советника именно туда. Все оказалось просто: род Безартов происходил из тех мест, неподалеку от городка сохранилось заброшенное имение будущих маркизов.